Черный Корсар

Сальгари Эмилио

— Смотрите-ка, вон тропа, которую они прорубили топорами в зарослях. Ведь у каждого на седле было по топору.

— Отлично, — сказал Кармо. — Это позволит нам избежать напрасного труда, и мы будем продвигаться гораздо быстрее.

— Итак, до них очень далеко. Были бы они близко, мы бы услышали удары их топоров.

— Они опередили нас на четыре или пять часов.

— Это много, но мы все равно их догоним.

Флибустьеры и каталонец двинулись по тропинке, проложенной беглецами в девственной чаще. В том, что здесь недавно побывали люди, не было никакого сомнения: срубленные

ветви не успели завянуть и во множестве валялись на земле.

Вскоре, чтобы наверстать упущенное время, все пятеро перешли на бег. Но внезапно им пришлось сбавить скорость — впереди возникло непредвиденное препятствие: земля у подножия гигантских деревьев оказалась сплошь устланной густым ковром колючей ансары — растения, весьма распространенного в джунглях Венесуэлы и Гвианы и делающего лес почти непроходимым. Шипы их настолько остры, что прокалывают не только ткани, но зачастую и подошвы ботинок. Африканец, шедший босым, а также Кармо и Ван Штиллер, не имевшие высоких сапог, вскоре очутились в безвыходном положении.

— Гром и молния! — воскликнул Ван Штиллер, первым наткнувшийся на колючку.

— В ад и то, наверное, легче пробраться. Того и гляди, оставишь здесь шкуру, как святой Варфоломей. [9]

— Акула тебя подери! — заорал Кармо, тут же подскочивший от боли. — Хромать нам всем, если дело пойдет так дальше. Не мешало бы лешему вывесить объявление: «Проход запрещен».

— Не беда, мы найдем другой, — подбодрил его каталонец. — Жаль только, что уже день на исходе.

9

По преданию, мученическая казнь одного из апостолов — Варфоломея — состояла в том, что палачи содрали с него кожу.

— Неужели придется остановиться? — спросил корсар.

— Судите сами!..

Как-то разом в лесу воцарилась глубокая тьма, заполнившая все его уголки.

— Но беглецы ведь тоже остановятся? — спросил корсар, нахмурив брови.

— Да, до восхода луны, — отвечал каталонец.

— А когда взойдет луна?

— В полночь.

— Тогда устраиваем привал, — дал команду Черный корсар.

Глава XXI. В ДЕВСТВЕННОМ ЛЕСУ

В ожидании восхода луны маленький отряд выбрал местечко под корнями огромной суммамейры, возвышавшейся над всеми деревьями джунглей.

Суммамейры, достигающие зачастую шестидесяти и даже семидесяти метров, опираются на собственные подпорки в виде узловатых корней необычайной толщины. Симметрично располагаясь вокруг ствола, они образуют причудливые арки, под которыми могут поместиться свыше двадцати человек.

Это укромное убежище предохраняло корсара и его друзей от любых напастей как со стороны людей, так и зверей.

Кое-как примостившись под корнями лесного великана и наскоро проглотив по кусочку мяса с сыром, путники решили с пользой провести оставшиеся четыре часа и вздремнуть, прежде чем продолжать погоню. Не считая разумным всем оказаться в объятиях Морфея, они установили

дежурство.

Пошарив в траве и осмотрев все вокруг, дабы убедиться в отсутствии змей, они воспользовались советом каталонца и набрали, каждый для своего ложа, побольше листвы, опавшей с громадного дерева. Растянувшись на мягкой подстилке, путники спокойно заснули, а африканец и Кармо встали на страже, чтобы охранять покой спящих.

Беспросветная тьма сменила сумерки, длящиеся на экваторе буквально минуты, и многоголосый хор птиц и зверей разом смолк.

На несколько минут воцарилась тягостная тишина, словно все пернатые и мохнатые обитатели леса исчезли или погибли по мановению волшебной палочки, но вскоре до слуха часовых из темноты донесся такой неистовый гвалт, что Кармо, не привыкший ночевать в джунглях, подскочил от страха.

Казалось, на деревьях засела целая свора собак, принявшаяся лаять, рычать, завывать… Ко всем этим звукам присоединялся какой-то странный скрип, будто издаваемый ржавыми колесами.

— Акула тебя подери! — выругался Кармо, задирая голову кверху. — Что там за гвалт? Можно подумать, что здешние собаки летают, как птицы, и царапаются, как кошки. Как они туда забрались? Не знаешь, черный кум?

Вместо ответа африканец тихо рассмеялся.

— А это кто так расшумелся?.. — продолжал Кармо. — Похоже, будто сотня моряков решила раскрутить все снасти, чтобы произвести чертовски трудный маневр. Это что — обезьяны, кум?..

— Нет, белый кум, — ответил африканец, — это лягушки, всего только лягушки.

— И это они так квакают?

— Да, кум.

— А это кто же такой?.. Слышишь? Будто сотня кузнецов колотит по жести, чтобы изготовить котлы для преисподней.

— Это тоже лягушки.

— Акула их подери!.. Скажи мне это кто-нибудь другой, я наверняка бы принял его за шутника или безумца. А это что еще за лягушки?

В этот миг из джунглей донесся такой мощный рев, перешедший в легкое подвывание, от которого нестройный хор лягушек разом смолк.

Явно взволнованный, африканец живо обернулся в ту сторону и поспешно схватил лежавшую рядом аркебузу.

— Видать, это — властелин, раз он рычит так громко, а вовсе не лягушки, не так ли, мой друг?

— О да! — воскликнул африканец с дрожью в голосе.

— Кто же это?

— Ягуар.

— Гром и молния!.. Коварный хищник?

— Да, кум.

— Уж лучше повстречать трех разбойников, вышедших на мокрое дело, чем этого кровожадного зверя. Говорят, он не менее страшен, чем индийские тигры.

— И африканские львы, кум.

— Тысяча акул!..

— Что случилось?

— Ничего, но я подумал, что если на нас нападет ягуар, то нам не придется в него даже выстрелить.

— Почему?

— Да если до губернатора и его людей донесется стрельба, то они тотчас же заподозрят неладное, и тогда только мы их и видели.

— О! Уж не думаешь ли ты схватиться врукопашную с ягуаром?

— А не пойти ли на него с саблей?

— Любопытно было бы посмотреть, что из этого получится.

— Типун тебе на язык, куманек. В этот миг где-то совсем рядом раздался еще более страшный рык. Африканец затрепетал.