Черный крест на белой стене
Шрифт:
– А что он скажет? – растерянно спросила она.
– Зонд, пуговчатый, или к примеру желобоватый, зажим какой-нибудь – она пожала плечами, – ранорасширитель Фарабефа или ложечку Фолькмана. Зажимы тоже все разные – Кохера, Москит, Бильрота, Пеана. Они бывают прямые и изогнутые.
Анна испуганно поёжилась. Взглянув на неё, Людмила ободряюще улыбнулась, – не бойся, – я тебе помогу. Вам должна помогать одеваться санитарка, ей буду я! Мы привезём Счастливчика пораньше и вместе подготовим его.
Анна благодарно улыбнулась и, взяв каталку, они направились в палату. Счастливчик оказался
– На перевязку – ответила Людмила – не бойтесь Дмитрий Михайлович, у Аннушки лёгкая рука!
В перевязочной она, достав из бикса халат, косынку и маску, помогла Анне одеться, и переоделась сама. Сестры вымыли руки и протёрли их спиртом.
Людмила ловко сняла старую повязку, обработала края раны, и попутно объясняя, начала обкалывать её раствором кокаина. Сделав два укола, она передала шприц – теперь попробуй сама!
Анна начала делать инъекцию, и в это время вошёл Александр Васильевич. Увидев, что сестра уже делает блокаду, он подошёл к раковине и стал тщательно мыть руки. Людмила надела на него халат. Хирург подошёл к столу и, внимательно осмотрев рану, удовлетворённо кивнул. Взяв шприц, Александр Васильевич легко потыкал иглой вокруг раны, Счастливчик не отреагировал.
– Зонд, зажим, пинцет, турунду – команды следовали одна за другой. Людмила, стоя у него за спиной, пальцами и глазами подсказывала, что делать. Глядя на врача, Анна поняла, что работа близится к концу.
– Тампон с карболкой – скомандовал хирург. Она взяла, наугад какой-то из зажимов и, ухватив тампон, обмакнула его в банку с надписью «Carbolic acid», вложила в протянутую руку.
– Сестра! – вдруг раздался резкий окрик: – Мне не удобно вводить в рану тампон корнцангом с прямыми браншами! Извольте подать изогнутый!
– Простите Александр Васильевич! – Анна мгновенно сменила инструмент. Неодобрительно покачав головой, он закончил туалет раны и взглянул на сестру: – Заканчивайте и везите его в палату.
***
Когда начали разносить обед, Анна, взяв поильник с жиденьким киселём и мисочку с сухариками, сказала Людмиле: – Богуславскому отнесу, он один лежит, ни к чему туда с тележкой ехать.
Сестра кивнула: – Померь температуру и пульс, чтобы потом не бегать.
По сравнению с первым днём после операции, Петр выглядел значительно лучше. Исчез землистый оттенок кожи и на щеках появился лёгкий румянец. Увидев Анну, он радостно улыбнулся и протянул к ней руки.
– Лежите спокойно, больной – строго сказала она и, поставив обед на тумбочку, быстро чмокнула его в щёку.
Отвернувшись, Анна быстро приготовила шприц и, не оборачиваясь, скомандовала, – Повернись на бок.
Сделав инъекцию, она поставила градусник и села рядом. Понимая, что объяснения не избежать, девушка решила взять инициативу в свои руки.
– Расскажи, как у тебя сложилось? – спросила Анна, погладив его по руке.
– После этого – он замялся – ну…,
– Я поняла, – ободряюще улыбнулась девушка, – продолжай!
Пётр облегчённо вздохнул: – На следующий день я пришёл к Фролу и прождал тебя до вечера. Так продолжалось три дня. На четвёртый я направился к Ефиму Егоровичу в надежде
– Там очень красиво? – тихо спросила Анна.
– Очень, – серьёзно ответил он. – От его фазенды, так там называют поместье, до Атлантического океана около сорока вёрст. Ты знаешь, я никогда не думал, что океанские берега так разительно отличаются от морского побережья. Когда стоишь на берегу океана, поражает ощущение какой-то космической безграничности, и ты видишь, как дышит земля. Там очень интересно наблюдать за китами, они заплывают туда в брачный период.
Он взял её за руку: – Когда мы с тобой приедем в Бразилию, то обязательно съездим к океану. С началом войны я потерял покой. Брат пытался меня отговорить, но безуспешно. Вернулся в Россию и поступил вольноопределяющимся. За хорошую службу меня произвели в офицеры. Я благодарен этому снаряду, который вернул мне тебя, – он поднёс её руку к губам, – расскажи, как ты оказалась в лазарете.
– Из-за тебя, – коротко ответила Анна, убирая руку. – Вдруг ко-то войдёт – пояснила она: – Если ты помнишь, я с тётей уехала в Ревель35 к сестре, которая неожиданно решила перебраться в Варшаву, где её супруг открыл новое перспективное дело. Мне не хотелось ехать к пшекам и я вернулась на Кубань. Случайно в газете прочла списки раненых и увидела твою фамилию.
Улучшив момент, Анна, переведя разговор на брата, небрежно спросила: – Ты ведь не нищий приехал к брату, твои деньги, наверное, тоже вложили в дело?
Пётр неожиданно покраснел и неловко улыбнулся, – Я приехал к нему как церковная мышь. В последний день, мы решили проститься с родиной и наутро я проснулся с пустым бумажником.
По его лицу Анна поняла, что без женщин там не обошлось, но промолчала. Чтобы скрасить неловкость она сунула руку к нему под мышку и достала градусник.
Дверь открылась, и в палату вошли врачи во главе с Сергеем Викентьевичем. – Что с температурой? – спросил он поздоровавшись.
– 36,8 – ответила Анна, протягивая градусник.
– Прекрасно! – он кивнул головой, – поднимите рубашку.
Слегка помяв живот, Сергей Викентьевич, удовлетворенно произнёс: – Коллеги, я поздравляю вас с прекрасным результатом! Полагаю, сегодня можно уверенно заявить, что кризис миновал, и жизни нашего героя ничего не угрожает. Диету пока будем соблюдать, через дня три добавим протёртые супы и что-нибудь на пару, а завтра, можно вывезти его на прогулку.
Врачи согласно закивали и все вышли из палаты. Анна задержалась, убирая посуду, и когда они остались вдвоем, сказала, – завтра после обеда пойдём гулять.