Черный квадрат

Дышев Андрей Михайлович

Он был страшным циником, этот бывший омоновец, похожий на индейца. Поднявшись со стула, Цончик подошел к тяжелому, покрытому искусственным мхом фундаменту водопада, присел возле него, потянул за выступ и открыл маленькую дверку. Просунул внутрь руку и вытащил оттуда один за другом два мешочка, в каких школьники носят сменную обувь.

Ты хоть раз видел эти солнечные слезки? — спросил он, водружая мешки на стол. Сунул руку в один из них, пошарил там с загадочным видом фокусника и выудил монетку. Как шайба по льду, она заскользила по столу и остановилась рядом с моей рукой.

Один

прокол был у Тарасова, — сказал вьетнамец. — Он совсем не умел делиться.

Жаба задушила, — пояснил Цончик. — Нам досталась самая тяжелая работа, а получили мы — гроши… Будь другом, верни монетку. Она тебе совсем ни к чему.

В общем, решили мы все переиграть и поделить золото Анны по справедливости, — перехватил эстафету вьетнамец. — Надо было решить две задачи. Первую: найти, где наши шефы хранят свои доли. И вторую: незаметно очистить тайники. Тут выяснилось, что у нас появился конкурент, и мы, чтобы не открывать Америку, воспользовались старым добрым правилом: кто нам мешает, тот нам и поможет.

Ты говоришь про Вику? — спросил я.

Про нее, милую, про нее! — кивнул Цончик. — Вика напоминала мне старуху у корыта из сказки Пушкина. Пределов ее алчности не было. Она мечтала просто подавиться золотом!.. — Он взглянул на вьетнамца: — Сколько раз она приезжала к Жоржу?

Я уже со счета сбился, — ответил Нгуен. — Почти каждый день между двумя и шестью часами вечера. Выйдя из машины, она сразу кидалась в объятия Жоржа и, не дойдя до дверей, начинала сбрасывать с себя одежду. Жорж, тупица, совсем потерял голову. Она вила из него веревки, и я уверен, что это была ее идея — ограбить дачу Тарасова, немедленно развестись с мужем и уехать вдвоем с Жоржем за границу.

Нгуен потянулся за новой бутылкой, открыл ее, выстрелив пробкой в потолок, и налил себе, кажется, первый тост.

Мне было жалко ее разочаровывать, — продолжал он. — Но каждый день видеть ее наивные глаза было невыносимо. И я как-то шепнул Вике, что Жорж — банкрот, никакой недвижимости за границей у него нет, и никому он там вообще не нужен. И предложил свои услуги.

Ей сначала просто захотелось трахнуться с тобой, — уже изрядно захмелев, рассмеялся Цончик. — Ты же экзотика, а у нее никогда еще не было вьетнамцев.

Дело не столько в экзотике, — спокойно объяснил Нгуен. — Во время войны во Вьетнаме я был завербован американскими спецслужбами и вместе с последним батальоном морской пехоты вышел из Сайгона. В США я получил гражданство, был сначала безработным, потом торговал наркотиками, потом поставлял тайваньских девушек в публичные дома Нью-Йорка. Заработал несколько миллионов, купил особняк, открыл несколько специализированных аптек. И вот три года назад встретил Жоржа. Он предложил мне открыть совместную фирму и поставлять в Россию лекарственные препараты. Лекарства — это была, конечно, ширма. Мы гнали в Москву наркоту. Жорж обеспечил мне «крышу»: в качестве слуги и личного повара я оставался в тени и не привлекал внимания спецслужб. Вот так-то… Чувствуя деньги, Вика становилась управляемой, как марионетка. Когда я рассказал ей о своем капитале в США, она столь же легко, как и Тарасова, предала Жоржа и стала моей любовницей.

Так кто: ты или Жорж обчистил

дачу Тарасова? — спросил я, ошарашенный солидностью преступного опыта у щупленького Нгуена.

Жорж! — сверкнул черными глазками вьетнамец. — Зачем мне надо было туда соваться, если все было на контроле у Вики? Она хорошенько накачала Тарасова водкой на какой-то презентации, привезла его на московскую квартиру и осталась с ним. А Жорж той ночью вместе со своим «бычком» залезли на дачу Тарасова и взломали тайник.

Все ясно, — сказал я, уже отчетливо прослеживая цепочку событий. — Утром, когда Тарасов вместе с Викой неожиданно приехали сюда и застали меня в столовой, ты выстрелил Жоржу в затылок.

Обижаешь! — нечленораздельно произнес Цончик и потянулся за бутылкой, которую открыл Нгуен, хотя бокал его был полон до краев. — Это не моя работа.

Жоржа застрелила Вика, — пояснил Нгуен. —Причем тем самым «Макаровым», который я забрал у тебя. Мне нужно было алиби, и я в момент убийства находился в гараже вместе со слесарями. Вика сначала развязала Жоржу руки, которые ты ему связал, потом намазала ему шишку на затылке вьетнамским бальзамом. Жорж, полный чувств благодарности, показал ей тайник, куда спрятал свою долю золота и долю, украденную ночью с дачи Тарасова. Вика, играя восторг, без труда завалила Жоржа на постель и выстрелила ему в затылок. Я встретил ее в коридоре, где принял от нее эти мешочки.

Ну как, тащишься? — спросил Цончик. Ему было жарко. Он махал на раскрасневшееся лицо журналом.

Я предоставил возможность тебе, Тарасову и Вике беспрепятственно уехать с территории особняка, хотя охрана немножко и попугала вас стрельбой, — продолжал Нгуен. — Нетрудно было догадаться, что вы не станете рисковать и поедете на дачу Тарасова в Быково. Вика была мне уже не нужна, она свое отыграла и ехала к месту своей казни.

А потом вдруг воскрес я! — рявкнул Цончик и ударил кулаком по столу. Уже, к счастью, опустошенный бокал подпрыгнул и грохнулся на стол. Глаза Цончика плыли, анемичное лицо покрылось крупными каплями пота. Он схватил себя за ворот свитера, словно задыхался.

Кажется, ему нехорошо, — заметил я, но Нгуен не придал моим словам значения.

Не обращай внимания, — сказал он. — Если хочешь слушать дальше, то слушай… Я опередил вас на несколько минут и успел поставить в бар бутылку «смирновки» с добавленным туда соком травы шин-хо, который действует, как сильное снотворное, но не оставляет следов в крови. Сам же я спрятался на чердаке. Когда вы уснули, я распилил Вике горло обыкновенным столовым ножом с пилкой…

Его слова прервал грохот упавшего со стула Цончика. Я вопросительно взглянул на вьетнамца. Он понял мой вопрос и кивнул:

— Да, и это тоже шин-хо… Ты обратил внимание, что симптомы схожи?

Я покосился на свой бокал, благодаря Бога за то, что удержал меня отпить шампанского.

— Нет-нет! — поспешил успокоить меня Нгуен. — Тебе я ничего не добавлял. В этом нет необходимости, у тебя будет свой путь.

С трудом сохраняя спокойствие, я смотрел на маленькое, безглазое, сморщенное лицо убийцы.

Что ты собираешься с ним сделать? — спросил я, глядя на безжизненное тело Цончика.