Черный лебедь. Романы
Шрифт:
Она подчинилась, довольная тем, что яд, изливаемый майором, наконец-то прекратился.
– Мы принесли вам, сэр Генри, предложение от месье де Берни.
– А!
– сказал Морган, становясь внимательным и совершенно игнорируя майора, который отступил и, побледнев от гнева, кусал губы.
– Это условия, сэр Генри.
– Условия?!
– он раздул свои толстые щеки и с хриплым смехом обернулся к стоявшим сзади офицерам.
– Какова наглость! Выдвигать условия, когда они у нас под дулами пушек. Ну-ну! Так что же это, бога ради, за условия?
Она
– Условия! Условия!
– потребовал он нетерпеливо. Присцилла изложила их. Де Берни предлагал выдать Тома Лича, живого или мертвого, разоружить корабли и сбросить пушки в море в обмен на почетные условия сдачи и возможность отплыть в любое время. Таковы были условия. Но она сделала больше, чем просто изложила их, она упрашивала принять их, словно защищала дело де Берни.
Темные глаза, едва видимые из-за толстых щек, некоторое время с любопытством наблюдали за ней, а тонкий слух и острый ум не пропустили ничего. Затем он обратил свой взор на майора, с видом оскорбленного достоинства облокотившегося о фальшборт, и на пухлых губах под усами зазмеилась язвительная усмешка.
– Почетные условия сдачи!
– повторил он медленно, словно забавляясь.
Это заставило ее вновь приводить доводы о том, что еще могут сделать пираты, если их условия не будут приняты.
На мясистом лице Моргана разлилось выражение лукавого удовольствия, показавшееся ей почти несносным. Этот толстый зловещий человек был начисто лишен сострадания и любил жестокость ради самой жестокости. Она видела это совершенно отчетливо, однако, несмотря на слабость и чувство отвращения, продолжала отстаивать свое дело.
– Ага!
– сказал Морган, когда она кончила.
– Вас, мадам, спасли от опасности, и вас, майор, тоже. Поздравляю. И не удивлюсь, мадам, что вы так красноречиво защищаете этого мошенника де Берни. Я понимаю и уважаю эту благодарность, что движет вами.
– Так вы согласны с его условиями?
– она с нетерпением подошла к нему.
Морган улыбнулся, а в его манерах опять появился проблеск галантности. И вновь его глаза остановились на майоре.
– А вы, сэр, полагаю, не столь глубоко заинтересованы?
– Рискуя снова быть непонятым, - важно ответил майор, - должен признать, что так оно и есть. Правда есть правда, а ложь - это ложь, и я надеюсь, могу отличить одно от другого. Что же касается благодарности, то не вижу в этом необходимости. Этот де Берни использовал нас в своих интересах. Ведь во всей пиратской команде не нашлось человека, который осмелился бы вручить вам его предложение.
– Вот этому, клянусь богом, я готов поверить, - тучное тело Моргана сотряслось от неожиданного смеха.
– Они уважают мои реи. Возможно, вы и правы, майор. Возможно.
Он резко повернулся к молодому
– Возьми двадцать человек, Шарнез, и поезжай на берег с белым флагом. Скажи этим сукиным сынам, что прежде чем обсуждать с ними условия, я требую выдачи не только Тома Лича, но и этого мошенника де Берни. Когда эти двое будут здесь на борту, тогда посмотрим, что делать. И не раньше. Скажи им также, что наши пушки наведены на берег, и при малейшей попытке двинуться к лесу, я смету их к черту картечью. Ясно? Тогда ступай.
Белолицый лейтенант отдал честь и молодым чистым голосом подал команду. Повинуясь приказу, мушкетеры выстроились у наружного трапа.
Майор улыбался. За это он готов был простить Моргану все. Пусть тот был неотесанным пиратом и ренегатом, зато знал как воспользоваться ситуацией.
Побледневшая мисс Присцилла, спотыкаясь, подошла к сэру Генри и дрожащей рукой робко коснулась его массивной руки.
– Сэр...
– сэр...
– только и смогла вымолвить она умоляюще.
Повелительным жестом он отослал офицера и обратился к ней:
– К вашим услугам, мадам.
– Сэр, то, что сказал майор, вряд ли является правдой. Уверена, что, посылая нас сюда, де Берни думал, главным образом, о том, как уберечь нас от опасности. Очень многим мы обязаны ему... очень многим. Он вел себя так галантно... так внимательно.
Сэр Генри рассмеялся глубоким смехом, заставившим ее содрогнуться, и у него на лице появилась зловещая морщина.
– Ах, право! Эти французы - очень галантные молодцы. И самый галантный среди них, конечно, де Берни. О, я готов поклясться, что он был внимателен. Он не тот человек, чтобы упустить такой удобный случай, - и он подмигнул майору, подумавшему о нем, как о вульгарном человеке и посчитавшему безобразием, что такой человек получил звание рыцаря и стал генерал-губернатором.
– Сэр, вы неправильно меня поняли!
– воскликнула в смятении Присцилла.
– Не я, мадам, только не я. Я прекрасно понимаю, что этот головорез де Берни никогда не упустит благоприятной возможности. Я бы и сам не упустил, когда был бы таким как он. Так можно ли бранить меня за это? Я стал толст и стар, мадам, но под всем этим жиром у меня бьется молодое сердце.
Под его взглядом она содрогнулась от отвращения, но сдержала свои чувства.
– Сэр Генри, я хочу, чтобы вы выслушали меня. Умоляю вас выслушать меня.
– Конечно, мадам. Никогда еще не было случая, чтобы красота напрасно обращалась к Генри Моргану, - он внутренне усмехнулся своим воспоминаниям.
– Так что бы вы хотели сказать, мадам?
– О месье де Берни, сэр. Я обязана ему жизнью, и даже больше, чем жизнью.
– Я так и понял, - темные глаза неприятно сверкнули, но она не обратила на это внимания.
~ Мой отец был верным и высоко ценимым слугой Короны. Несомненно, сэр... услуга, оказанная месье де Берни дочери моего отца, должна бы говорить б его пользу, должна учитываться в любом случае.