Черный лебедь

Модиньяни Ева

– Что именно? – спросил Эмилиано.

Он торопился к Ипполите, которая ждала его у выхода из больницы, и не хотел задерживаться в палате теперь, когда успокоился насчет состояния отца.

Но, поколебавшись, Эдисон оставил план, возникший у него в мозгу. Оставил, чтобы поговорить о нем в другой раз.

– Нет, мы потом поговорим на эту тему, – усмехнулся он. – Тут время терпит.

Тема была трудная и деликатная, и он хотел еще раз тщательно обдумать ее, прежде чем заговорить о ней с сыном.

Дело в том, что Эдисон хотел, чтобы

Эмилиано женился на Ипполите. Это был бы самый быстрый и самый практичный способ, чтобы погасить его долг Кривелли и вместе с тем решительно порвать свою обременительную связь с ней. Перспектива тяжелой болезни и страх смерти совсем не мешали ему составить этот циничный план. Скорее даже наоборот. Тот факт, что Ипполита ждет от него ребенка, ничего не значил для него. Тем более что беременность в самом начале было легко прервать. Зато, выйдя замуж за Эмилиано, Ипполита принесет большое приданое, и все оно останется в семье.

Но сейчас было не место и не время поднимать эту тему. Сначала она должна избавиться от ребенка.

– Мы поговорим об этом в другой раз, – заключил Эдисон, прощаясь с сыном.

Эмилиано пожал руку, протянутую отцом, и быстро направился к Ипполите, которая внизу ожидала его.

Глава 3

Выйдя из поезда на станции Монтре, Ипполита сразу увидела встречавшего ее шофера. Он держал перед собой плакат с фамилией Вестсель.

– Это я, – сказала она, подойдя к нему.

– Вы синьорина Вестсель? – уточнил мужчина.

Он был молодой и красивый, но с несколько туповатым выражением лица.

– Именно я, – повторила Ипполита, направляясь к стоявшей тут же серой машине и вынуждая шофера торопливо скручивать свой плакат, что ему не очень-то удавалось.

Справившись с ним, водитель неуклюже открыл заднюю дверцу, приглашая Ипполиту удобно устроиться на мягкой коже коричневого сиденья.

– Хорошо доехали, синьорина Вестсель? – поинтересовался он, прежде чем включить мотор.

– Превосходно, – бросила она с горькой улыбкой.

Шофер прекрасно знал, что фамилия у нее вымышленная. Ведь вилла «Гренье» была «фабрикой ангелов», как называли здесь клинику для абортов, и те, кто прибывал сюда, чтобы избавиться от компрометирующего их бремени, называли себя самыми фантастическими именами. Официально клиника была многопрофильным лечебным учреждением, которое включало в себя отделения акушерства и гинекологии, но здесь же лечили и от бесплодия, а в нервном отделении – от всякого рода депрессий и нервных расстройств. Больные из зажиточных семей были окружены в клинике соответствующим комфортом.

Шофер был знаком с психической неустойчивостью молодых особ, приезжающих на виллу «Гренье» в тревоге и страхе. Покидали они клинику несколько дней спустя с глазами, полными печали, хотя и получив за соответствующую плату от опытных специалистов ту помощь, на которую рассчитывали.

Дорога, петляя, поднималась в гору через девственные леса, и воздух, по мере

того как машина взбиралась выше, становился все более легким и свежим. Ипполита достала из дорожной сумки кардиган и набросила на плечи. Свежесть воздуха и крутые изгибы горной дороги вызывали у нее легкую тошноту.

– Долго нам еще ехать? – спросила она.

– У синьорины какая-то проблема? – забеспокоился шофер, уверенный, что причина недомогания пассажирки заключается в том состоянии, в котором она находится.

– Никаких проблем, – солгала Ипполита.

– Если желаете, можно ехать помедленней, – предложил молодой человек.

– Делайте, как хотите, – сухо ответила она. – Я всего лишь спросила, когда мы приедем.

– Не позднее, чем через десять минут, – обиженно ответил он, пожалев, что вмешался.

Ипполита ему не понравилась. Она явно принадлежала к тому типу женщин, спесивых и высокомерных, которые считают себя пупом земли, а всех остальных – своими слугами. Но ничего, доктор Гренье позаботится о том, чтобы сбить с нее эту спесь. На его глазах уже не первая девушка приезжала сюда, полная чванства, а уезжала униженная, как побитая собака.

Машина проехала большие ворота из кованого железа и покатила по аллее, усыпанной галькой, которая перерезала надвое большой благоухающий розарий. Гроздья вьющихся гераней украшали фасад низкой виллы, вытянутой в длину. Авто остановилось перед входом, где его ждала медсестра, относительно молодая, с отсутствующе-официальным выражением лица.

– Синьорина Вестсель? – спросила она.

Ипполита ответила небрежным кивком головы. Но ее умышленная невежливость разбилась о равнодушие женщины, как капля воды об окошко движущегося поезда.

– Доктор Гренье ждет вас, – сказала она, пропуская прибывшую пациентку в широкий коридор. – Последняя дверь направо, – добавила медсестра.

Неуверенными шагами Ипполита пошла в указанном направлении. В конце коридора она постучала в нужную дверь, и чей-то голос пригласил ее войти.

Ипполита оказалась в комнате, где витал свежий аромат мяты. Обстановка была очень строгая. Стены, отделанные темными панелями, большой письменный стол, заваленный бумагами, два внушительных кожаных кресла, а в глубине, на фоне аркообразного окна с крахмальными занавесками, крепкая фигура в белом, против света казавшаяся еще более внушительной.

Доктор Гренье оказался женщиной. Ипполита почувствовала какую-то робость перед этой персоной, весьма уверенной в себе, с пухлым гладким лицом, с очками, держащимися на кончике властного носа, и завитыми черными волосами с проседью.

– Я доктор Гренье, – представилась хозяйка кабинета, идя навстречу, в то время как ее тонкие губы прогнулись в слабой улыбке.

Ипполита от изумления застыла на пороге.

– Вы не ожидали увидеть меня? – пошутила Доктор Гренье. – Если бы вы встретили здесь мужчину, то почувствовали себя более свободно? Вы чем-то озабочены? – спросила она, пожимая ей руку.