Черный лебедь
Шрифт:
– Нарочно заводишься? Ну давай, давай, ах, я такая-сякая.
Я ничего не сказал. Глупо было ворошить прошлое. Тем более что Майя ко мне в душу не лезла. А ведь могла спросить про того же Игорька: «Зачем ты, Сева, его убил, а?» И оправдывайся потом. Да и не мог я ее осуждать. Ждала она меня из тюрьмы. Дождалась. Приняла как человека. Накормила, напоила, спать уложила.
А утром меня ожидал ошеломляющий сюрприз.
– Папка!
С таким возгласом бросился ко мне Юрка, обнял, прижался головой к отцовской груди. Может, и не мое это семя, но по-любому он мой сын.
Субботний
– Ты не рассказывала мне про свою контору, – сказал я.
– А тебе интересно? – благодушно улыбнулась Майя.
– Ну, может быть.
– Оптовая база. Торгуем всем и вся.
– И деньги неплохие, – вслух подумал я.
– Да не жалуюсь, – кивнула Майя.
Это было заметно по обстановке в квартире. Мебель казенная, то есть хозяйская, но такие «мелочи», как большой японский телевизор с видеомагнитофоном, шелковые простыни, указывали на хороший заработок постояльца. И стол Майя накрыла славный. Но это, конечно же, меня не очень радовало. Я не хотел быть нахлебником.
– Мне бы тоже устроиться на работу, – несмело сказал я. – Грузчиком бы куда-нибудь.
– Зачем грузчиком? – удивилась Майя. – Ты же экономист по образованию.
– Ты прекрасно понимаешь, что с моим прошлым на такую работу рассчитывать глупо. Да и рылом не вышел. Не знаю, как ты можешь меня любить?
– А Женя тебя любит?
– Любит, – уверенно сказал я.
– Ну вот, а чем я хуже ее?
Майя ничем не была хуже ее. Но и о Жене я не забывал. Мы провели с Майей чудесный день, а назавтра я отправился в Электроцинк, должен же я был навестить своих родных. И мать меня ждет, и сестра. Майя расставалась со мной с таким видом, как будто теряла меня навсегда. Чуть не плакала. Признаться, муторно было на душе. Да и как иначе, если я действительно не собирался возвращаться к ней. С утра еду к матери, а вечером сяду в поезд на Москву. Женя меня любит и ждет.
Но сначала домой, в Электроцинк. Два часа на рейсовом автобусе, и я на месте. Пятнадцать минут пешком, и я во дворе своего дома.
Изменилось время, изменилась мода. «Варенки» ушли в прошлое, поэтому я в своем старомодном джинсовом костюме смотрелся совсем непрезентабельно. Но я не мог сказать, что два бритых парня в майках-безрукавках и модных широких штанах зеленого цвета выглядели прилично. Может, потому, что агрессией от них веяло, может, потому, что мне их морды не нравились. Но машина у них красивая, черная иномарка. Прямо возле моего подъезда стоит. Парни стоят, курят. Похоже, ждут кого-то. Мне оставалось пройти метров тридцать, чтобы поравняться с ними. А из подъезда уже выходит потрясающей красоты девушка. Роскошные волосы до плеч, голубенькая футболка в облипку, короткая джинсовая юбка. В моей жизни и без того наблюдался переизбыток женщин, чтобы засматриваться на таких красоток. Но я не мог не обратить на нее внимания. Хотя бы потому,
Но что это за движение?
Мне совсем не понравилось, что к ней метнулся крепыш, взял под локоток. Она, в общем-то, не сопротивлялась, но я видел, что это ей не очень приятно. Лена отдернула руку. И в этот момент к парню подскочил я:
– Ну и что ты делаешь, урод?
Мне вовсе не стоило ввязываться в драку. Но на кону стояла честь моей сестры.
– Чего? – взвился крепыш.
И его дружок сделал резкое движение в мою сторону. Я понял, что влип. И также понял, что времени на словесные разборки у меня нет. И со всей силы боднул противника лбом в переносицу. Этому удару научил меня Прохор. Взамен некоторых приемов, которые показал ему я.
– Сева, не надо! – вскрикнула Лена.
Я и сам понимал, что не надо. Но поздно уже было останавливаться.
Второго крепыша я встретил обманным ударом в голову. Он автоматически прикрылся руками, а я бросился ему в ноги и взял на прием. Бросок, удар на добивание. А из машины вышел третий. Я почувствовал его спиной и резко развернулся. А у него в руке пистолет. Он жмет на курок, и вылетает огонь из верхнего отверстия затворной рамы. Не пистолет это, а самая обыкновенная зажигалка. И парень совсем не страшный. Это был Прохор. Он узнал меня, я узнал его. Стоим, улыбаемся.
– Ну, здорово, братуха!
Прохор отбросил в сторону только что зажженную сигарету, подошел ко мне. Мы обнялись, охлопали друг другу спины. Краем глаза я видел, как изумленно пялится на нас едва оправившийся от удара крепыш. И у Лены от удивления глаза по пять копеек.
– Ты что, ее знаешь? – показывая на нее, спросил Прохор.
– Гонишь? Это моя сестра.
– Родная?
– Роднее не бывает.
– Ничего себе.
– А что такое? – хищно сощурился я.
– Эй, эй, ты чо? – натянуто улыбнулся Прохор. – Я ей ничего такого не делал.
– А мне показалось, что ее в машину тащили.
– Это все Гоголь, манеры у него дурные.
Прохор показал на поднимающегося с земли крепыша. Хорошо я приложился к его башке, до сих пор пацан оклематься не может.
– Я к сеструхе твоей. Нравится она мне, короче. Только я вроде бы ей не очень нравлюсь.
Я посмотрел на Лену. Она смущенно улыбнулась и робко пожала плечами. Кажется, я понимал, что происходит у нее в душе. Если я не ошибался, то Прохор ей чуточку нравился, но куда больше она его боялась. Рожа-то у него бандитская. А дружки его вообще мордовороты. Или не просто дружки?
– А в машину зачем тащить? – укоризненно посмотрел я на Прохора.
– Говорю же – Гоголь дурында. Гоголь, ну и зачем Лену за руку хватал?
– Так думал, убежит, – прогундосил незадачливый крепыш. – Ну как в прошлый раз.
– А в прошлый раз, значит, убежала? – глядя на Лену, улыбнулся я. – И правильно сделала.
Перевел взгляд на Прохора.
– С цветами к девушке подъезжать надо.
– Да это... – замялся тот. – Случайно ехал. Дай, думаю, подъеду, ну хоть краем глаза... Нравится мне твоя сестра.