Черный лебедь
Шрифт:
Вот и Джоэль. Заметив меня, он бросился ко мне, обнял меня и крепко прижал к себе. Потом, отстранив меня, он взглянул мне в лицо. В его глазах я увидела страдание — то же самое, которое он увидел в моих.
Джоэль взял меня за локти, продолжая пристально смотреть на меня.
— Люси… — начал он.
— Ах, Джоэль, — сказала я, — я не надеялась увидеть тебя снова.
В этот момент я уже понимала, какую ошибку я совершила. Понимала, что он был и будет единственным любимым мной человеком. Понимала, что никогда больше не смогу быть по-настоящему счастливой.
Его
— Как ты могла?
— Я должна все объяснить.
— Давай уйдем отсюда. Найдем какой-нибудь тихий уголок и поговорим.
Он взял меня под руку, и мы быстро пошли по дорожке, обсаженной цветами, затем свернули на поляну. Там под деревом стояла скамья, и Джоэль повел меня к ней. Когда мы сели, он повернулся ко мне и спросил:
— Как это могло случиться?
— Мне сказали, что ты умер, — ответила я. — Это было невыносимо… после отца…
— Я знаю, что случилось с твоим отцом. А потом тебе сказали… что именно тебе сказали?
— Что после какой-то встречи ты отправился пешком в отель и по пути подвергся нападению грабителей. Сказали, будто ты пропал. Через некоторое время мы услышали о том, что найдено твое тело, что ты и Джеймс Хантер убиты.
— Они должны были открыть тебе правду, — сказал Джоэль. — Я бы не взялся за это, если бы знал, что от тебя будут что-то скрывать.
— Правду? — воскликнула я.
— Я действительно отправился в Буганду вместе со своими коллегами по парламенту. Когда мы оказались на месте, нам с Хантером сделали предложение. Мы были моложе остальных и в хорошей физической форме.
Мы оба и до этого немного занимались подобной работой, так что нам сообщили, что мы включены в эту делегацию в связи с необходимостью выполнить некое конфиденциальное поручение, очень секретное.
Ты знаешь, что Буганда недавно стала британским протекторатом, и в таких случаях всегда есть какие-нибудь очаги сопротивления. Там существовал заговор с целью свержения британского правления, и нам с Хантером предстояло выявить лидеров готовящегося восстания. Было, конечно, необходимо скрыть наши намерения, и поэтому мы должны были исчезнуть как члены парламента. Работа велась с соблюдением всех правил конспирации. В качестве членов парламента мы немедленно вызвали бы подозрения у тех, кого должны были выследить. Поэтому нас похитили, только не грабители, а наши собственные агенты. Потом мы получили дальнейшие инструкции. Было опубликовано сообщение о том, что мы пропали, а позже — что мы убиты. Я настаивал на том, чтобы моя семья и невеста знали правду. Мой отец, хорошо известный человек, пользовался доверием, и ему все сообщили.
— Твой отец ничего не сказал мне.
— Он решил, что ты слишком молода для того, чтобы доверить тебе такую тайну. Официально мы не были помолвлены. Он сказал, что у меня нет невесты.
Любое слово, даже неосторожный взгляд могли раскрыть тайну и стоить нам жизни. Прости его, Люси.
Он боялся за меня.
— Он не должен был этого делать.
— Я понимаю, но так случилось.
— Я заходила к твоим родителям. Твой отец вел себя странно, был каким-то чужим и равнодушным.
Он кивнул.
— Ах,
— Выходит, сама судьба была против нас. И ты, Люси, ты вышла замуж за этого человека!
— Я была одинока и растеряна. Ребекка да и все остальные советовали мне это. Они говорили, что нужно начать жизнь с чистой страницы. Это было уже чересчур — потерять сразу и отца, и тебя. Понимаешь, я была рядом с отцом, когда все это случилось. Я видела человека, стрелявшего в него. Я видела пистолет.
Я видела, как отец падал. Я видела все. Потом был суд, и мои показания привели на виселицу этого преступника. А затем я потеряла и тебя. Тогда я уехала во Францию вместе с Белиндой и Жан-Паскалем Бурдоном. Как ты, наверное, знаешь, это ее отец. Все считали, что мне лучше уехать куда-нибудь подальше. На пароходе я познакомилась с Фицджеральдами Филлидой и Роландом.
— И вышла замуж за Роланда.
— Они были очень добры ко мне. Он и сейчас добр ко мне. Он очень во многом сумел мне помочь.
Я почувствовала, что начинаю приходить в себя…
— Где он сейчас?
— В Йоркшире. Мы собираемся купить там дом… чтобы жить поблизости от Бредфорда, где у него дело — торговля шерстью.
— И ты перестала вспоминать обо мне.
— Я пыталась, но мне не удалось. Я бы всегда помнила о тебе. Но с Роландом я могла бы быть относительно счастлива, поскольку он очень добрый и понимающий человек. Тебя я никогда не смогла бы забыть, как и того, что случилось с моим отцом. Меня терзают ужасные страхи.
— Расскажи мне.
— Дело в мужчине, убившем моего отца.
— Это Фергюс О'Нил.
— Ты знаешь о нем?
— Он был известен в стране как террорист. Власти давно знали о нем. Он находился под наблюдением, поэтому его так быстро и поймали. Он был замешан в нескольких подобных делах и несколько раз едва не попался.
— Значит, ты знал обо всем этом?
— Что же, мне приходилось выполнять кое-какие поручения, схожие с тем, что я делал в Буганде.
Неприятности с Ирландией начались давным-давно.
Кто-то сказал: «Решить ирландский вопрос невозможно, поскольку, если вы решите его, они тут же найдут какой-нибудь другой вопрос». Это началось еще во времена Кромвеля, и, наверное, будет продолжаться вечно, что бы ни происходило. Не думаю, что тебе стоит испытывать угрызения совести из-за этого человека. Помогая отправить его на виселицу, ты, быть может, спасла множество жизней.
— Дело не только в этом, Джоэль. Ах, как легко говорить с тобой! Кроме Ребекки, мне было не с кем поговорить вот так с тех пор, как ты уехал.
Он сжал мою руку, и я продолжила:
— В ночь накануне убийства моего отца я заметила мужчину, стоявшего на противоположной стороне улицы и наблюдавшего за домом. Я видела его из окна.
Ветром с него сорвало шляпу, и я заметила, что волосы у него растут на лбу треугольником, а на щеке — белый шрам.
— Это Фергюс О'Нил. Столь необычная шевелюра всегда выдавала его и облегчала опознание.
— Джоэль, я видела этого человека стоящим на том же месте уже после казни.
— Как такое может быть?