Черный маркиз
Шрифт:
Она представила свой разговор с Розой.
— Я решила выйти замуж за Бея, точнее, сделать так, чтобы он счел возможным жениться на мне.
— Но как?
— Пока не знаю. Прежде всего нужно предотвратить попытку короля и королевы насильно выдать меня замуж. Что делать, если они сами подыщут мне мужа?
— Ты можешь отказаться?
— Нет, Роза. Это может нанести большую обиду королю и королеве, и тогда, возможно, возникнет угроза оказаться в сумасшедшем доме. В этом случае мне придется принять предложение Бея вступить с ним в брак ради спасения.
— Может
— Конечно, нет. Но если дойдет до принуждения, что еще мне остается? Выйти за какого-нибудь болвана, выбранного королем? Ну уж нет… да и Бей не допустит этого. Любой вариант ужасен, но с Беем мы по крайней мере знаем друг друга.
— Но с ним тебе придется прожить оставшуюся жизнь словно голодной женщине на пиру, где ей не дают поесть!
— Будет достаточно много блюд, которые я смогу попробовать: его общество, его беседы со мной, наши общие интересы. О, Роза, теперь я знаю, что ты имела в виду, рассказывая о Брэнде. Я думала, ты сошла с ума, когда утверждала, что сможешь сколько угодно говорить с ним о сельском хозяйстве, но ведь это прекрасно, когда есть общие интересы! Я провела с Беем чудесное время в карете, и мы о многом говорили.
— Но запрет на самое главное для женщины всегда будет присутствовать, и ты никогда не сможешь преодолеть его. Это может свести тебя с ума.
— Тебе легко рассуждать, потому что у тебя есть муж. Я буду ужасно страдать без Бея. Смертельно страдать.
— Это уже крайность, Диана.
— Я действительно доведена до крайности. Меня удручают барьеры, стоящие между нами.
— А что это за барьеры? Диана вздохнула.
— Его железная воля и цели, определенные в жизни, — призналась она.
— И ты хочешь сломать его волю? Заставить изменить намеченные цели?
Да, подумала Диана, не в силах произнести это даже в воображаемом диалоге.
Воображаемой Розе она сказала:
— Это единственный путь.
— Вы можете оба пострадать при этом.
Диана посмотрела на бумагу и обнаружила, что во время этой мысленной беседы она непроизвольно водила пером и написала около дюжины раз слово «Бей», а затем заключила все это в орнамент из цветов душистого горошка.
Любовь. Она всегда представлялась ей в виде сердец, изображаемых на картинках, в виде весенних цветов и улыбок на румяных лицах. Но не как жгучий, неукротимый голод вместе с чувством, как будто тебя оставили в лохмотьях на безжизненном зимнем болоте и ты готова сделать все, что угодно, только бы вернуться к теплому солнцу.
Диана обмакнула перо в чернила и зачеркнула все, что могло выдать ее мысли. Теперь она по крайней мере отчетливо определила цель своих дальнейших действий — надо сломить железную волю человека, которого она любила.
Может быть, Бог будет милостив к ним обоим.
Родгар сопровождал короля в его апартаменты, ошеломленный последними словами Дианы. Он и прежде сталкивался с, казалось,
Но в данном случае единственным препятствием стало его же собственное принятое когда-то решение. Изменить его, не поступившись честью, было так же немыслимо, как взлететь в небо по примеру легендарного Дедала.
Пока слуги облачали короля в другие одежды, Родгар попытался вновь обрести привычную холодную рассудительность, однако ему не давала покоя мысль о Диане. Сам он мог мужественно перенести страдания, но совершенно не был готов к тому, чтобы она испытывала боль из-за него…
— Милорд.
Родгар обнаружил, что король внимательно смотрит на него.
— Кажется, вы полностью ушли в свои мысли? — сказал Георг. — Вспоминаете о смертельной опасности?
— Прошу прощения, сир?
— Я имею в виду нападение на дороге. — Король жестом указал ему на стул, и они оба сели. — А теперь расскажите мне всю историю.
Родгар постарался не слишком много говорить о себе и подробно обрисовал подвиг своего охранника.
— Храбрый человек, — сказал король с серьезным выражением на юном лице. — У него осталась семья?
— Жена и трое маленьких детей, сир. Разумеется, я позабочусь о них.
Король одобрительно кивнул и сказал:
— Я пошлю им благодарственное письмо.
— Вы очень великодушны, сир. — Родгар знал, что сейчас ничто не сможет утешить Эллу Миллер, потерявшую мужа, но, возможно, когда-нибудь она и ее дети оценят особый знак уважения короля.
Затем король Георг принялся размышлять над случившимся. Было ясно, что он получил и прочитал доклад сэра Эресби.
— Что вы думаете об этом де Кориаке? Вы считаете, это он устроил нападение?
— Трудно сказать, сир, но я не сомневаюсь, что видел его там.
— Но почему он сделал это?
Поскольку короля явно не устраивало предположение о том, что в этом деле были замешаны официальные французские круги, Родгар рассказал о неприятных событиях частного характера, произошедших в Ферри-Бридже.
Король покачал головой.
— Де Кориак, безусловно, не в своем уме! Из-за такого пустяка погиб ни в чем не повинный человек! Я вызвал к себе месье Дейона, как только узнал о случившемся.
— Кажется, шевалье очень огорчен. Могу я узнать, какие объяснения он представил вам, ваше величество?
— Он также считает, что причиной нападения могла быть необузданная ревность. По-видимому, жена француза дала повод для этого. — Георг нахмурился. — Нельзя вести себя так легкомысленно, милорд.
Родгар вспомнил о Диане, о том, как она пришла ему на помощь, как он растирал ей ноги, как они занимались любовью…
О нет.
— Я не был легкомысленным, сир. Просто помог даме, когда ее муж занемог. Леди Аррадейл присутствовала при этом.