Черный охотник (сборнник)
Шрифт:
Она тотчас же посмотрела своими лучистыми глазами на Давида Рока, но последний, лишь только его освободили, повернулся и направился к двери. Люди расступались, давая ему дорогу, и кто-то подал ему его длинную винтовку. Давид ни разу не оглянулся и, очевидно, не слыхал, как его окликнули, и не знал, что его имя сорвалось с губ Анны.
Давид Рок вышел наружу и снова очутился в своей стихии.
Мысли бурным потоком кружились в голове юноши, когда он стоял возле замка и глядел на окна, залитые
Но вскоре более мрачные думы овладели им. Его, как барана, толкали в спину на глазах любимой девушки! Ему связали руки за спиной! У него отняли его ружье и пригрозили ста ударами плетью!.. И только Биго спас его от этого унижения Биго, который склонился над рукой Анны и поднес ее к своим губам. Юноша успел заметить, каким радостным огнем загорелись глаза девушки.
Давид Рок задумчиво двинулся в путь и в скором времени снова очутился возле двери, которая вела на мельницу. При свете пламени, пылавшего в огромной печи, он увидел старого мельника, и тот еще больше, чем когда-либо, напомнил ему привидение.
— Ну, что, ты видел его, Давид? И всех этих важных господ нашей несчастной страны? — тотчас же начал старый мельник. — Ты видел Биго, не правда ли? Этого великого интенданта, мастера любовных дел, любимца короля и протеже Помпадур?
— Да, я видел его, — ответил Давид Рок. — Я стоял рядом с ним, и он держал руку на моем плече.
— Вот как! Черт возьми, Давид Рок, вот что значит иметь возлюбленной такую девушку, как Анна Сен-Дени! Ты должен знать, что пальцы Биго привыкли касаться лишь шелка и бархата, и если он прикоснулся к тебе, то это было только ради Анны.
— Я тоже так думаю, — согласился с ним Давид Рок, чувствуя, что кровь стынет у него в жилах.
— И какого мнения Биго о нашей Анне? — настаивал на своем Фонблэ.
— Он находит ее прекрасной.
— Ну конечно, конечно! — закивал головой старый мельник. И вдруг он совершенно затих и больше не произнес ни одного слова.
Простояв еще некоторое время в полном безмолвии, Давид Рок пожелал ему доброй ночи и ушел.
Старый мельник долго смотрел ему вслед и, качая головой, бормотал с сомнением в голосе.
— Да, да, Давид, она прекрасна, слишком прекрасна для тебя. И я готов биться об заклад, что по этой самой причине Биго и часть его важной свиты останется здесь и не последует за остальными! Заметь себе это, мой мальчик, и посмотрим, прав ли старый Фонблэ.
Да, да, Давид, — снова произнес он, когда последний уже скрылся из виду, — я бы с радостью пожертвовал этими двумя никому не нужными руками, чтобы только Анна могла поменяться наружностью с какой-нибудь девчонкой со вздернутым носиком и в веснушках. Вы оба выросли у меня на глазах, и если я вас потеряю, мое старое сердце будет разбито.
Но Давид Рок не слышал этого. Когда он оглянулся,
Юноша все еще стоял и смотрел, и в это время человек расстался со старым мельником и пустился по тропе по направлению к нему; в скором времени Давид узнал в запыхавшемся незнакомце своего лучшего друга (после Черного Охотника) Пьера Ганьона, титулованный отец которого правил соседней сеньорией.
Он страшно обрадовался его появлению и еле сдержал крик радости, чуть не сорвавшийся с его уст. Он очень любил Пьера Ганьона, «Пьера-пышку», как называла Анна этого веселого молодого человека с розовым лицом.
Давид Рок продолжал стоять неподвижно и только в последний момент, когда Пьер Ганьон уже собирался нырнуть во мрак леса, он открылся ему. Его молодой друг облегченно вздохнул.
— Черт возьми, как я рад! — воскликнул он. — Мне уже начало казаться, что все красные дьяволы, которые обитают в этом лесу, скоро будут мчаться по моим пятам! Хорошо еще, что мне не пришлось бежать за тобой до самого твоего дома.
— Это было бы гораздо легче сделать утром, — ответил Давид Рок.
— Хорошо тебе говорить! — воскликнул тот. — Анна Сен-Дени грозила мне смертью и гибелью души моей, если я не найду тебя сегодня же.
Сердце юноши затрепетало от радости.
— Она просила тебя разыскать меня?
— Нет, она не просила. Она приказала мне разыскать тебя и сказала, что если я не выполню приказания, то она постарается, чтобы меня возненавиден все красивые девушки в Квебеке. Вот видишь, как она интересуется тобой!
— Когда ты с таким важным видом вышел, — продолжал Пьер Ганьон, — словно каждый из присутствующих в зале был твоим личным врагом, Анна тотчас же подала мне сигнал; нам удалось отлучиться на несколько минут, и тогда я подробно рассказал ей о случившемся. Надо было бы тебе видеть, Давид, как сверкали ее глаза и как она порывисто дышала, пока я рассказывал. А потом она заставила меня обещать, что я найду тебя и передам, что она еще более гордится тобой, чем когда-либо раньше. И она хочет знать, почему ты вышел, не обратив на нее ни малейшего внимания, когда она назвала тебя по имени?
— Наверное, она шепотом произнесла мое имя, — ответил Давид Рок, пытаясь всеми силами совладать с собой, так велико было его возбуждение под влиянием этой чудесной вести.
— Вовсе не шепотом, — горячо ответил Пьер Ганьон. — Я, например, ясно расслышал, а равно слышали ее и все остальные.
— В таком случае она произнесла его не тогда, когда я стоял лицом к ней, и не тогда, когда интендант целовал ей руку, — пробормотал Давид. — Хотя она великолепно могла бы успеть это сделать именно тогда.