Черный орден СС. История охранных отрядов

Хене Хайнц

Служба безопасности могла бы превратиться в совсем малозначащую организацию, если бы не Олендорф и его сотрудники, которые пытались расширить сферу своей деятельности, зачастую вопреки соображениям Гиммлера. Это вызвало новые конфликты с партийным руководством, вследствие чего Гиммлер в 1944 году капитулировал перед ним полностью. У СД остались лишь две основные задачи: ведение разведки за рубежом и объединение лиц, которые во время Второй мировой войны возглавляли оперативные группы и спецкоманды, проводившие политический террор и осуществлявшие массовые убийства по расовым признакам в новой Европе Адольфа Гитлера.

Приказ об организованном терроре не коснулся

только человека, заложившего, по сути дела, краеугольный камень этого аппарата власти, вызывавшего впоследствии повсеместный страх. Им был Вернер Бест, понявший, что даже юристам его склада места в новом мире не остается, и воспользовавшийся первой же оказией, чтобы уйти из полиции безопасности. В мае 1940 года он испросил у Гейдриха разрешение отправиться на фронт. Гейдрих, втайне довольный возможностью избавиться от Беста, который препятствовал многим его начинаниям и планам, отказал ему, заметив: «Всегда, когда у меня появлялась какая-либо хорошая идея, возникали вы и юридически аргументировано доказывали, что так дело не пойдет и что следует поступить по-иному».

Оба мирно закончили этот разговор, но со временем неприязнь Гейдриха к своему бывшему сотруднику становилась все сильнее и затем переросла в открытую ненависть. Бест однажды написал Гейдриху письмо, в котором пожаловался: «В свое время я пообещал вашей супруге, что стану для вас настоящим другом. Но друг вам был не нужен, вы хотели иметь подчиненного».

На это письмо Гейдрих не ответил. Он избегал даже встреч со своим юристом. Шефу же полиции общественного порядка Далюге написал: «Юрист у меня не должен занимать ведущих позиций во всех областях деятельности, но быть лишь советником… Вот это-то в конечном итоге — как ты знаешь — и послужило истинной причиной моего расставания с Бестом».

После ухода юриста Вернера Беста из полиции безопасности во властном аппарате Райнхарда Гейдриха не стало приверженцев даже урезанных либеральных свобод и остатков пусть и слабых правовых норм. Был снят последний тормоз. Начался период войн и массовых убийств.

Глава 10

СС И ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА

Адольф Гитлер откинул правую руку в нацистском приветствии и обвел взглядом лица вошедших. Перед ним стояла вся высшая военная элита великогерманской империи. Главнокомандующие, начальники штабов и ведущие генералы вермахта прибыли в этот вторник, 22 августа 1939 года, в резиденцию Бергхоф, чтобы из уст фюрера услышать роковое решение: быть войне. «Я собрал вас, — начал Гитлер, — чтобы разъяснить сложившуюся политическую ситуацию, чтобы вам стало предельно ясно, на чем строится мое окончательное решение — действовать незамедлительно».

Из многочасового монолога фюрера военные узнали, что «никогда ранее положение Германии не было столь благоприятным, как сейчас»: Англия — в угрожающей ситуации, положение Франции складывается также не лучшим образом, Советская Россия готова заключить с Германией пакт о ненападении.

«Никому не известно, сколько мне осталось жить. Поэтому — столкновение именно сейчас», — закончил Гитлер.

В середине дня все отправились перекусить. Затем совещание продолжилось. С каждой новой минутой Гитлер заводил себя в припадке истерии. Его взгляд становился все фанатичнее и одержимее.

«Запереть сердца против жалости и сострадания! — выкрикивал он. — Жесточайший образ действий! Восемьдесят миллионов человек должны, наконец, обрести свои права!»

Внезапно совершенно спокойным, ледяным голосом он заявил, что уже на следующий

день готов объявить точную дату начала военных действий против Польши.

«Так или иначе войны не миновать… Я предоставлю пропагандистский предлог для начала войны. Насколько правдоподобным он будет, никакого значения не имеет. Победителя не судят и не выясняют, — сказал он, — правда это или нет. При развязывании и ведении войны играют роль не вопросы права, а победа».

Когда военные разъезжались, они не могли предположить, что люди, призванные обеспечить обещанный Гитлером «пропагандистский предлог для начала войны», уже находятся в полной боевой готовности. Для выполнения этой миссии Гитлер избрал Генриха Гиммлера. Эта операция на вечные времена связала шефа СС с кровью и слезами, пролитыми в годы Второй мировой войны.

Об истинных планах Гитлера мог догадываться лишь начальник генерального штаба сухопутных войск Франц Гальдер. 17 августа 1939 года в его дневнике появилась довольно загадочная запись: «Канарис… Гиммлер-Гейдрих… Оберзальцберг… 150 комплектов польской военной формы и снаряжения… Верхняя Силезия».

В переводе на нормальный языке это означало: от адмирала Канариса Гальдер узнал о совещании, состоявшемся в гитлеровской резиденции Оберзальцберг, на котором между диктатором и его эсэсовскими приспешниками Гиммлером и Гейдрихом состоялся обмен мнениями о некоем мероприятии, затеянном в Верхней Силезии, и что для этого потребуется 150 комплектов польского обмундирования.

Так начинался пролог драмы, стоившей миру 55 миллионов человеческих жизней.

Сама идея операции изначально принадлежала Райнхарду Гейдриху. Так, в период судетского кризиса в 1938 году шеф СД высказал следующее предложение: с помощью инсценированных стычек на границе, рейх должен обеспечить себе предлог для вторжения в Чехословакию. И только капитуляция Запада перед угрозами Гитлера, закрепленная Мюнхенским соглашением, помешала реализации плана Гейдриха. Предстоящее столкновение с Польшей позволило шефу СД вновь внести свою старую идею в повестку дня. Уже в начале августа Гейдрих знал, как заставить мир поверить в то, что именно Польша спровоцировала Германию на нападение.

План Гейдриха заключался в следующем: в ночь перед вторжением специальные группы СД, выступающие под видом подразделений польских солдат и ополченцев, должны изобразить ряд инцидентов по периметру польско-немецкой границы. Перед псевдо-поляками были поставлены следующие задачи:

— на несколько минут захватить немецкую радиостанцию в местечке Гляйвиц (ныне Гливице, Польша) и прокричать в прямом эфире на польском языке несколько антигерманских тирад;

— осуществить нападение на контору лесничества близ города Пичен севернее Кройцбурга;

— в местечке Хохлинден, на участке границы между Гляйвицем и Ратибором, уничтожить таможенный пункт.

Согласно замыслам Гейдриха затеянная им «военная игра» должна была выглядеть полностью реалистичной: какие же «бои» без погибших?

«Подобные неопровержимые доказательства польского нападения необходимы не только для иностранной прессы, но и для немецкой пропаганды», — считал шеф СД.

Возникал вопрос: где взять трупы? Циник Гейдрих решил и эту проблему: доставку «тел погибших» следует возложить на концентрационные лагеря. В день "X" во славу третьего рейха в «погибших» суждено было превратиться нескольким десяткам заранее умерщвленных посредством инъекции заключенных. Затем человеческие «консервы» (так определял их бесчеловечный язык гестапо) надлежало доставить на место кровавого спектакля в Верхнюю Силезию.