Черный пес замка Кронк
Шрифт:
Что-то в его голосе подсказало мисс Мюррей, что разница для него лично все-таки была. И, пожалуй, он вовсе не шутил насчет своей рекомендации.
– Спасибо, – поблагодарила его Сильвия.
– За что? – искренне удивился мистер Стрикленд.
– Возможно, я действительно воспользуюсь вашим советом. Если не сейчас, так позже. Вам ведь известно условие, при котором я получу наследство?
– Известно, – кивнул сыщик. – И не только это условие, но также и иное, при котором вы бы даже не узнали про наследство.
– Было и такое?
– Да. Завещание на ваше имя было бы аннулировано, если
– А почему мне об этом не сказали?
– Потому что поверенный должен хранить тайны своего клиента. А эта предназначалась только мистеру Харрису.
– Но вам он эти тайны доверил?
– Разумеется, нет. Мистер Харрис – очень хороший юрист, но его помощник слегка небрежен… – Мистер Стрикленд теперь внимательно осматривал замок Кронк, к которому они приближались с каждым шагом. – Но давайте перейдем к делу. Я прибыл сюда, дабы проследить за вашей безопасностью и понять, куда делись остальные девушки. Поэтому очень рассчитываю на то, что вы будете держать меня в курсе всех подозрительных или даже просто странных ситуаций, с которыми сталкиваетесь. А еще, хоть это и несколько вольно с моей стороны, я хотел бы осмотреть ваш дом. Возможно, мне удастся найти какие-нибудь зацепки.
– Боюсь, вы будете разочарованы, – чуть более поспешно, чем следовало, сказала Сильвия. – Дело в том, что я уже успела убраться в комнатах.
– А личные вещи предыдущих наследниц?
Мисс Мюррей задумалась, припоминая все, что было обнаружено в процессе изучения дома.
– Похоже, их не было, – сказала она.
– Вы уверены?
– Нет, но, видите ли, в доме всего пять спален. Одна из них заперта на ключ – и местные суеверия запрещают ее открывать. Да и не нужно мне столько комнат… Одна спальня явно мужская. Другая – женская, но вещи в ней, судя по их качеству, не могли принадлежать девушкам моего достатка. Кроме того, они давно вышли из моды. Такие наряды уже не носят. Может быть, гувернантки и не следуют последним веяниям, однако не настолько. Еще две спальни – гостевая и та, что принадлежала сыну несчастных Хейвудов.
– Почему вы так решили? – с интересом спросил мистер Стрикленд.
– В одной находится пустой шифоньер и нет никаких личных вещей. Даже картины на стенах – сплошь пейзажи. В другой – пустая гардеробная и на стене портрет двух детей. Для девочки эта спальня явно не подходит. Для мальчика – вполне. Мистер Келли сказал мне, что юношу увезли опекуны. Скорее всего, они же забрали его одежду…
– Браво, мисс Мюррей. – Сыщик несколько раз хлопнул в ладоши. – Просто великолепно. Могу я спросить, как вы развили подобную наблюдательность?
– Ну… это просто. Я ведь работала гувернанткой, а с детьми приходится быть наблюдательной и внимательной, иначе будешь вечно плясать под их дудку. Например, младший мистер Коул очень натурально притворялся, будто у него болит голова. Его родители каждый раз с готовностью разрешали мальчику пропускать уроки, однако раз за разом он их дурачил.
– И как вы это поняли?
– Очень странно, когда у мальчика с больной головой боковой карман жилета топорщится из-за наличия в нем духовой трубки. И не менее странно, если он за полчаса до визита к родителям велит оседлать своего пони.
– Похоже,
– Вы правы.
– Да… прав. Но вы так и не ответили на мой вопрос. Могу ли я осмотреть ваш дом? – Увы, несмотря на старания мисс Мюррей, сыщик не позволил сбить себя с толку.
– Боюсь, это невозможно, – со всей решимостью, на какую она была способна, произнесла Сильвия. – Вы правы, визит мужчины в дом, где живет одинокая девушка… Мне следует следить за своей репутацией.
– Если дело лишь в этом, уверен, мистер Келли нам поможет. Наверняка у него есть на примете какая-нибудь дама или семейная пара, готовая составить мне компанию и нанести вам визит.
– Мне нужно подумать. – Мисс Мюррей понимала, что ее упрямство теперь выглядит уже подозрительно, но у нее не было особенного выбора, хотя… Взвесив все, девушка произнесла: – Еще перед отъездом из Ландерина я написала письмо другу моего покойного отца. И просила помочь с компаньонкой. Очень надеюсь, что вскоре он найдет какую-нибудь достойную женщину, с которой я смогу приглашать гостей.
– Что ж… Я понимаю, – кивнул мистер Стрикленд. – В таком случае ответьте мне вот на какой вопрос. Завещание мистера Бигли было составлено немногим менее трех лет назад. Вы в то время уже были гувернанткой?
– Думаю, что да. Я нанялась к мистеру и миссис Коул сразу после смерти моего отца. Три года назад… даже чуть дольше.
– Вам тогда исполнилось восемнадцать лет. Это не смутило ваших нанимателей?
– Для них было важно, что я – дочь джентльмена и дальняя родственница графов Дарби и герцогов Ателлов. Прочее их не слишком сильно интересовало. Включая даже мое образование.
– И в первый год вашей работы не случалось ли каких-нибудь странных знакомств? Слишком навязчивого внимания к вам со стороны незнакомых лиц? Чего-то, что могло бы объяснить выбор мистера Бигли? Если он назвал вас в своем завещании, следует предположить его знакомство с вами.
– Видите ли, мистер Стрикленд, в тот год было слишком много странных знакомств. Мне, право, довольно сложно назвать кого-то, кто не был бы странным. Мистер и миссис Коул завели обычай устраивать небольшие званые вечера. На каждый из них они мне велели приводить воспитанника… Джеффри. Их дочь Кэссиди в то время была еще слишком мала. Мы с мальчиком сидели в углу, и я старалась, чтобы он не шумел. А миссис Коул рассказывала о моем… родстве и… Это было довольно унизительно, мистер Стрикленд. Ее гости смотрели на меня. Некоторые снисходили до беседы. Их всех интересовало одно и то же – мое родство, мое незавидное положение. Как так могло случиться, что графы и герцоги даже не вспомнили о своей родственнице.
– И что вы отвечали?
– Мне велели отвечать, что «не все союзы одинаково поощряются родственниками, не все родственные связи остаются одинаково крепкими многие годы». Кто может поспорить с таким утверждением? А люди потом сами придумывали мне биографию. Фантазии их были порой очень причудливыми.
– И ничего не происходило такого, что могло бы пояснить, почему мистер Бигли выбрал именно вас?
– Увы. Фамилия Бигли мне ничего не говорит. А у вас нет изображения этого джентльмена?