Черный пиар
Шрифт:
— Всем оставаться на местах, руки за голову, милиция, — закричал один из них.
Первый похититель стремглав бросился к машине, второй так и остался стоять в каком-то тупом оцепенении, продолжая держать Дмитрия за ногу.
— Прыгай в тачку, придурок! — закричал лжегаишник, заводя «девятку».
Его приятель собирался было последовать этому совету, как вдруг один из вновь прибывших сбил его с ног, повалил на живот и ловким движением защелкнул наручники на запястьях преступника. Водитель «девятки», увидев,
— Саш! Догоняем? — крикнул один из спасителей Балаша.
— Шут с ним. Уже не успеем, да и не нужно. Приятель его в наших руках, и так все узнаем, — отозвался его товарищ.
Затем эти двое подошли к распластавшемуся на асфальте Балашу, осторожно подняли его и посадили на капот машины, предусмотрительно прислонив к лобовому стеклу.
— Кто вы? — обессиленно спросил Дмитрий.
— Александр Борисович Турецкий, старший следователь по особо важным делам генеральной прокуратуры, — представился один.
Балаш уважительно вскинул бровь.
— Заезжий адвокатишка Гордеев, Юрий Петрович. Наслышаны? — представился другой.
— Это да, наслышан, — прошептал Дмитрий. — Как поживаете?
— Чудно. Да и у вас, мы видим, все в порядке.
— Угу, — согласился Балаш.
— Кто эти люди, что на вас напали? — спросил Турецкий, пренебрежительно кивнув головой в сторону корчившегося на земле преступника.
— Я не знаю. Предполагаю, что автомобильные воры. Вы сами, я думаю, можете узнать вот у этого.
— Узнаем. За нами не заржавеет.
— Очень хорошо. Я могу теперь ехать домой?
— Какой народ неблагодарный пошел, чувствуешь? — обратился Гордеев к Турецкому.
— И не говори, — отозвался тот. — Вот и спасай им после этого жизни. Ни «спасибо» тебе, ни «как я рад, что повстречал вас». Уйду, пожалуй, на пенсию. Не могу больше выносить человеческую неблагодарность.
— Спасибо. Я был очень рад вас видеть, — произнес Балаш. — А теперь можно мне ехать домой?
— Нет, — Турецкий вновь стал серьезным. — Вам следует поехать с нами.
— Куда?
— В Москву.
— Зачем это? Я что, арестован?
— Ни боже мой, — запротестовал Гордеев. — Не имеем на то никаких оснований, но в ваших же интересах поехать с нами. Потому как мы уверены процентов на девяносто, что эти милые ребята вовсе и не интересовались вашей машиной, им нужны были вы. Говоря проще: возможно, вас заказали.
— Да что вы?! — изменился в лице Балаш. — Кому я нужен? Это какая-то ошибка!
— Вряд ли, — отрезал Турецкий. — Ну так как? Едем?
— Едем, — обреченно кивнул Дмитрий.
— Значит, мчим в аэропорт? — спросил Александр у Гордеева.
— Мчим, — подтвердил Юрий. — Только этого куда девать?
Гордеев указал на неудавшегося похитителя Балаша.
— А этого с собой. Пригодится еще.
— Мороки
— Довезем как-нибудь, не боись, — успокоил его Турецкий.
Друзья погрузили своих «пленников» в автомобиль и направились в андреевский аэропорт.
19
Балаш с кислой физиономией сидел в кресле и смотрел на Турецкого с Гордеевым. Создавалось впечатление, будто он недоволен своим спасением.
— Чайку? Кофейку? — делано услужливым тоном спросил Гордеев.
— Нет-нет, спасибо. Я так понимаю, арестованному не предлагали бы чай и кофе?
— Нет, арестованному, конечно, нет. Хотя… Это зависит от того положения, которое он занимает в обществе.
— Так вот я и хочу, собственно говоря, узнать, в каком статусе меня здесь удерживают. В статусе арестованного? Это арест? И если да, хотелось бы выяснить, какое мне выдвигается обвинение.
— У вас что, прокуратура и люди из правоохранительных органов, которые, кстати говоря, вас спасли, непременно ассоциируются с арестом? — спросил Турецкий.
Балаш сделал неопределенный жест рукой, недовольно пожевал губами и ответил:
— Да, вы знаете, в общем-то, ни с чем особенно положительным у меня люди из правоохранительных органов не ассоциируются. Действительно.
— Напрасно, напрасно.
— Так меня в качестве арестованного тут удерживают? Вы так и не ответили.
— Помилуйте, какой арест! Мы старались как лучше! Не понимаю, почему вы не довольны своим спасением. И никто вас вовсе не удерживает здесь, как вы изволили выразиться.
— Спасибо вам за спасение. Значит, я могу идти?
Гордеев поднялся со стула.
— Конечно, вы можете идти… Если не разделяете общепринятого мнения о том, что на добро нужно отвечать добром.
— К чему эта образность? Говорите прямо, без намеков. Я так понял, вы хотели сказать, что за все в этой жизни нужно платить, в том числе и за спасение этой самой жизни. Так? — Балаш, видимо, решил, что проклятые законники хотят срубить с него бабки.
— В общем-то так, — согласился Гордеев.
— Какая у вас официальная зарплата? — деловито обратился к ним Балаш.
— Ого, — присвистнул Турецкий. — Да вы нас совершенно неправильно поняли! Слишком… э-э… брутально.
Балаш приподнял бровь.
— А чего же вы хотите от меня потребовать?
— Видите ли, в думской комиссии есть один человек, которого вы, кстати говоря, очень хорошо знаете.
При этих словах Балаш переменился в лице. Он уже сразу понял, о чем приблизительно его хотят просить… И это было ужасно. Это была фактически катастрофа. Потому что здесь сосредоточивался его основной заработок. А лишиться его… Балаша даже передернуло.