Черный пиар

Незнанский Фридрих Евсеевич

— Лид, я все понимаю, но думаю, что нам нужно подать в суд на официальный развод.

— Ты в своем уме? Какой развод? Ты пьяный, что ли? — гневно вопрошала Лида.

— Нет, со мной все в порядке. Я просто не хочу быть игрушкой в твоих цепких лапках. Мне не нужна жена, которая возвращается, потому что ее бросил мужик. Мне не нужна жена, которая делает подлости по отношению к близким людям. В конце концов мне не нужна жена, которая ради денег способна на любой нечестный поступок. Знаешь что, Лида? Езжай-ка ты домой, — закончил Кравцов.

Лида сидела в кресле как будто заледеневшая. Вся ее жизнь с оглушительным грохотом разваливалась на глазах. Наконец она справилась с собой, поднялась и вышла из номера. Лида медленно шла по коридору, вдруг она услышала, как открылась дверь и ее окликнул Сергей.

«Одумался!» — промелькнула надежда. Лида остановилась, сделала надменный вид и обернулась.

«Сейчас-то я тебя заставлю поупрашивать и поползать на коленях», — думала она.

— Ты забыла пиджак, — догнал ее Кравцов.

Надменность исчезла с ее лица.

— Но, может… — слабо начала она.

— Не может, Лида, — мягко ответил Сергей, вручил ей пиджак и, развернувшись, ушел.

Лида не спеша

спустилась по лестнице, села в машину, ливень все еще хлестал по стеклам. Она откинулась на спинку сиденья и заплакала.

21

Станислав Викторович Салий пытался наслаждаться жизнью на даче. Приближенные к его персоне люди настоятельно посоветовали ему покинуть на время столицу и пожить некоторое время где-нибудь в отдалении от Москвы. Салию не нравилась его вынужденная ссылка да и находиться долго на даче он тоже не любил. И хотя огромный трехэтажный дом был оснащен всеми удобствами и благами, а во дворе находились бассейн, сауна и волейбольная площадка, Станислав Викторович все равно чувствовал себя оторванным от цивилизации и скучал по людскому обществу. Салий был совершенно один. Дети не ездили на дачу, им было скучно здесь. Жена ссылалась на загруженность на работе и тоже появлялась крайне редко. В загруженность Станиславу Викторовичу верилось с трудом, он лично подозревал наличие любовника в жизни мадам Салий. Особенно после того, как довольно тучная супруга в одночасье сбросила по какому-то чудодейственному восточному методу двадцать с лишним килограммов, сделала модную стрижку и покрасилась в совершенно невообразимый загадочный цвет, Салий уверился в этом окончательно. Ему, разумеется, не нравилось создавшееся положение, он даже понимал, что ситуацию необходимо решать. Предполагал, что нужно сынициировать разговор или даже скандал, расставить все точки над «и», показать, кто в доме хозяин, поставить ультиматум, разобраться, разрулить, построить, но… Ему было невыносимо лень, и это важное действие откладывалось изо дня в день на неопределенные сроки. В конце концов Станислав Викторович решил, что и так в общем-то неплохо, не стоит усложнять жизнь и делать лишние телодвижения. Жена может делать все, что ей вздумается, завести себе еще хоть пятерых любовников и развлекаться как хочет, лишь бы все это не заставляло Салия что-то совершать, ибо лень была тем самым чувством, которое руководило Станиславом Викторовичем последние десять лет его жизни. Уже давно Салий жил как будто по инерции, перестал добиваться чего-либо и стремиться куда-то. Он сам не помнил, в какой момент жизни все ему стало вдруг так безразлично. Он уже сто лет не интересовался и не радовался успехам собственных детей, не заботился о карьере и не расстраивался из-за неудач. И судьба, как будто осознав, что этого человека не проймешь жизненными неурядицами, давно перестала подкидывать ему неприятные сюрпризы, а наоборот, щедро одаривала его всевозможными благами. Дети без усилий поступили в престижные вузы, причем отец и пальцем не пошевелил, чтобы помочь им в этом, но не потому, что имел на этот счет какие-то четко выраженные принципы, вовсе нет, просто ему было абсолютно все равно. Жена поражала всех окружающих своим высокохудожественным ведением домашнего хозяйства, редкостным отношением к супругу и вообще профессионализмом во всех областях. Никто так и не понял, что она добивалась совершенства во всем только лишь ради одного-единственного слова одобрения своего мужа. Впрочем, так и не дождалась, мужу было безразлично. Карьера поражала своей успешностью и головокружительными взлетами, хотя Салий ни разу не приложил даже малейшего усилия для продвижения по службе — было лень.

Станислав Викторович и не предполагал, что когда-нибудь его жизнь будет изобиловать событиями, ему никогда не хотелось этого, он всеми силами стремился их избежать. С детства он не любил шумных игр, вечеринок, молодежных гулянок — они приносили слишком много беспокойства. Не заводил друзей — они требовали внимания. Не встречался с девушками — они заставляли испытывать эмоции. После школы Салий пошел в педагогический: там был самый низкий конкурс для мальчиков. По окончании института устроился на работу в обычную школу рядовым учителем географии. Он не любил детей, а дети не любили его, благодаря этому равновесию сохранялась нормальная учебная обстановка. Абсолютное равнодушие сошло за хладнокровие, отсутствие интереса к жизни — за бесстрастность, нежелание вступать в какие-либо отношения с учениками, их родителями и другими учителями — за профессионализм. Признав все эти бесспорные достоинства, весь педагогический коллектив, на восемьдесят процентов состоящий из старых дев и разведенных женщин, единогласно выбрал Салия завучем. А уйдя на пенсию, старуха директриса передала бразды правления в руки Станислава Викторовича, он стал директором школы, тут же заслужил репутацию ответственного и серьезного руководителя, не пытался перестроить давно налаженный рабочий механизм, не лез в решение внутренних вопросов и перестал вести уроки. Одним словом, немедленно самоустранился от жизни и руководства, чем немедленно вызвал горячие симпатии и мнение о себе, как о человеке тактичном, чутком и грамотном начальнике.

Женился Салий вскоре после окончания института, потому что мать умерла, а заниматься домашним хозяйством Станислав не любил. Жена Вера была тиха, скромна и молчалива настолько, что иногда возникали сомнения в том, что она все еще жива. Она молча готовила обеды, молча стирала рубашки, молча рожала детей, молча и беззаветно любила Салия. Станислав не говорил ей комплиментов, не дарил подарков, вряд ли за всю совместную жизнь они обменялись хотя бы сотней слов, Салий, наверное, даже не любил ее, но был безмерно благодарен за то, что супруга позволяет ему тихо существовать, обеспечивает быт и не трогает его. Иногда при взгляде на Веру сердце Салия охватывала тихая радость, и он был почти счастлив, что не женился на активной девушке, в которую был влюблен в институте. Девушка была весела, энергична и заставляла Салия участвовать в жизни. Это доставляло тому мучительные страдания, и девушку Станислав Викторович оставил.

Казалось, счастье состоялось: директор школы имеет любящую жену, которая подарила ему двух прелестных младенцев, жирного кота и меховые тапочки.

Но восхищенное окружение не могло оставить такого достойного человека в тени забвения и приложило все усилия для того, чтобы Салий баллотировался в Мосгордуму от своего округа. Он согласился: было лень сопротивляться. Салий не занимался предвыборной кампанией, не интересовался своими шансами и не ходил на встречи с избирателями, но победил. В его жизни от получения кусочка власти ничего не изменилось, ему по-прежнему было все равно. Окружающие, увидев, что Салий взяток не берет, не обманывает и не ворует, радостно захлопали в ладоши и хором закричали, что Станиславу Викторовичу немедленно нужно подумать о продвижении в Думу государственную. Тут Салию хватило сил запротестовать, но так слабо, что никто не заметил. Ему выбрали наиболее подходящую по позициям и взглядам фракцию, создали необходимый имидж и авторитет, прилепили ярлык неподкупного бессребреника и выпустили в большую жизнь. Больше всего Салий напоминал сома, который, существуя в огромном аквариуме и избегая встречи с другими обитателями пространства, прячется за камнями на самом дне и наблюдает за происходящим оттуда. Питается он только тем кормом, который не сожрали вверху другие рыбы и которому удалось достигнуть дна. Передвигается осторожно, по низу, царапая брюхо об обломки ракушек на дне. В Госдуме неприметность Салия обозвалась скромностью, трусость — обдуманностью, желание устраниться от всяческих событий и происшествий — порядочностью и принципиальностью. Поэтому Станислав Викторович оказался лучшей кандидатурой для выдвижения на пост председателя думской комиссией по выборам. Салию было наплевать на смену должностей и званий, его беспокоило только одно: сможет ли он по-прежнему незаметно спать на заседаниях или пост председателя обязывает к вечному бодрствованию. Выяснилось, что дремать на заседаниях можно и будучи председателем, поэтому последние сомнения отпали. Должность оказалась чисто номинальной, не требовала постоянного принятия решений и позволяла тихонько существовать в своей ракушке. Всю активную деятельность взяли на себя заместители, подсказывали Салию нужные и выгодные кому-то действия и поступки. Станислав Викторович не задумывался о их пользе и не анализировал. По большому счету ему было наплевать на незнакомые ему далекие округа, на выборы в них и на людей, в этих выборах участвовавших. Ему хотелось, прилагая минимум усилий, получать свою зарплату, потому что при абсолютном безразличии ко всему Салий очень любил денежки, так как именно они предоставляли возможность жить спокойно, не беспокоясь о завтрашнем дне и не суетясь. Это обстоятельство и сыграло свою роль, когда представилась возможность эти самые денежки получать в гораздо больших количествах, нежели определено председательским окладом. Однажды заместитель Станислава Викторовича привел к нему странного человека. Он был скромен и неприметен, но в глубине его глаз таилась такая сила и знание, такая уверенность и решимость, что Салию на мгновение стало страшно, но это скоро прошло, победило обычное равнодушие. Станиславу Викторовичу объяснили, что этот человек по имени Дмитрий Балаш — гений. Ни больше ни меньше. И сотрудничая с ним, можно значительно поправить свое материальное состояние, нужно лишь изредка оказывать небольшие услуги.

— Что я должен делать? — спросил Салий.

— Ничего, — был ответ, который немедленно обеспечил согласие Станислава Викторовича, так как при условии ничегонеделания он бы согласился на сотрудничество даже бесплатно. А от него требовалось всего лишь имя, которым можно жонглировать и щеголять перед глазами настырных кандидатов в губернаторы, мэры, депутаты и прочее, прочее, прочее. Все остальное делали помощники и заместители во главе с Балашом. Теперь у Салия была власть, деньги и свободное время. Лишь иногда приходилось участвовать в сложных махинациях партнеров, но неудобства были кратковременные и нечастые. Станислав Викторович не слишком озадачивался нравственным аспектом этих дел. Он не брал на себя труд задумываться о том, насколько порядочно или, напротив, беспринципно он поступает. Салию казалось, что все, что не причиняет неудобств лично ему, должно быть совершенно естественным и нормальным для всех окружающих. Зла, во всяком случае, Салий никому не желал. Поэтому ночи не мучили его бессонницей и приступами совести, а мысли оставались чистыми и незатуманенными.

22

За окнами не переставая лил дождь. Молния время от времени рассекала угольное небо. Ветер ожесточенно стучал ветвями черемухи по стеклам. Станислав Викторович любил засыпать под дождь. Самые прекрасные и заманчивые сны снились ему в непогоду, поэтому, загасив камин, Салий собирался было отправиться спать. Но от приготовлений ко сну его отвлек стук в дверь. Салий, кряхтя, поднялся с кресла и пошел открывать, надеясь, что кто-то из близких приехал навестить его. На пороге стояла незнакомая молодая девушка. Волосы ее слиплись от дождя, по щекам темными струйками стекала тушь. Гостья тряслась от холода, руки ее дрожали, глаза с мольбой смотрели на Салия.

— Добрый вечер, — поздоровалась девушка.

— Здравствуйте, — ответил Станислав Викторович. — Кто вы? Откуда взялись в столь поздний час в нашем забытом богом уголке?

— Я ехала к родителям на дачу, — отвечала незнакомка. — Но тут внезапно сломалась машина. Я ничего не понимаю в технике, не могу сама починить ее, и дождь вдруг начался… И ко всему прочему еще и батарейка в телефоне села. Я хотела вызвать эвакуаторов или хотя бы отцу позвонить, чтобы он меня забрал, а оказалось, что я полностью оторвана от внешнего мира, не могу никуда дозвониться. Вот еле-еле доковыляла до вашего дома. Я очень прошу позволить мне позвонить от вас, вы окажете мне неоценимую услугу, если дадите телефон. Я даже с огромным удовольствием заплачу за звонок, только, пожалуйста, позвольте мне связаться с родными, мне очень страшно здесь ночью.

— Конечно, проходите, пожалуйста, — очнулся Салий. — Телефон в гостиной. Звоните своим родителям, а я пока принесу вам чашку горячего чая, чтобы вы согрелись.

Станислав Викторович радушно распахнул дверь перед незнакомкой, приглашая ее войти. Девушка нерешительно шагнула в дом и замерла на пороге.

— Заходите. Не стесняйтесь, — подбадривал ее хозяин. — Кроме меня, здесь никого нет. Вы можете не волноваться.

— Да я и не волнуюсь, — ответила девушка. — Просто не хотелось бы доставлять вам излишних неудобств. Уже позднее время, вы, должно быть, собирались спать.