Черный помидор
Шрифт:
Мисти доехал до станции «Купчино», вышел на улицу и, по-дружески подмигнув бронзовому солдату Швейку, отправился к ближайшему супермаркету — затариваться по полной и расширенной программе, мол: — «Запой, мать его растак, дело серьёзное…».
Впрочем, у бескрайнего прилавка-стеллажа с крепкими алкогольными напитками он надолго не задержался: отправил в магазинную тележку на колёсиках две полулитровых бутылки армянского коньяка и проследовал дальше.
Почему — в свете предстоящего серьёзного запоя — так мало? Ну,
В профильном отделе Мисти отправил в тележку целую кучу пивных банок и бутылок: штук, наверное, пятьдесят, если, конечно, не шестьдесят. А поверх «стратегического пивного запаса» были размещены многочисленные целлофановые пакетики — с чипсами, вяленой рыбой, спиральками колбасного сыра, копчёными кольцами кальмара и сухариками «с солью». Подумав немного, он ещё и несколько упаковок с охотничьими сосисками прихватил. И две буханки чёрного хлеба. Для полного, так сказать, комплекта.
Загрузился, короче говоря, на совесть и отправился к кассе.
— Ничего себе! — восхищённо присвистнула пожилая кассирша. — Ну, ты, милок, и затарился…. С друзьями футбол собрался смотреть? Рыбалка намечается? Или же к бане готовишься?
— Мне, тётенька, теперь всё доступно, — печально улыбнулся Артём. — И футбол могу смотреть — до полного опупения. И в баню ходить — хоть каждый день. А с рыбалок, вообще, не вылезать. Холостой я нынче. Однозначно и надолго — холостой…
— Ну, тогда-то да. Не спорю. Совсем другое дело. Раз холостой. Гуляй — не хочу…. А как до дому-то допрёшь всё это богатство?
— Допру, мамаша, не сомневайся. По полиэтиленовым пакетам разложу. Пакеты — ручками — свяжу между собой. Потом через плечи переброшу…. Допру, короче говоря. Своя ноша, как известно, не тянет…
Допёр, конечно, ёжики колючие. Как же иначе? Вошёл в квартиру, захлопнул дверь, поменял — без помощи рук — тесные ботинки на разношенные тапочки, прошёл на кухню, аккуратно сгрузил пакеты на пол. Потом поместил охотничьи сосиски, коньяк и пиво (кроме двух банок «Охота крепкое»), в холодильник, вскрыл разнокалиберные целлофановые пакетики, разложил их содержимое по многочисленным блюдечкам-тарелочкам, которые — в свою очередь — расставил в художественном беспорядке на обеденном столе.
— Нормальный вариант, — оглядев получившийся натюрморт, решил Мисти. — То, что старенький и очкастый доктор прописал…. Только рано ещё стартовать. Рановато. Подготовиться надо…
Он прошёл в спальню (некогда практически супружескую), избавился от противного чёрного костюма и облачился в любимые домашние шорты и тёмно-синюю футболку с надписью — «СКА Санкт-Петербург». После этого отключил телефоны: и мобильный, и городской. А также, пройдя в прихожую, «перещёлкнул» один из тумблеров в электрическом щитке, обесточив —
«И это, безусловно, правильно», — одобрил благожелательный внутренний голос. — «Чтобы всякие и разные не отвлекали дурацкими звонками. Мы же, вроде бы как, на дно залегли…. Может, братец, уже пора начинать?».
— Пора, ясен пень, — согласился Артём и, вернувшись на кухню, вскрыл первую банку с пивом.
— Пшик-к-к! — радостно пропела банка, мол: — «Как же я рада — нашей сегодняшней встрече!».
— И я, мадам, очень рад. Очень-очень-очень…. Буль-буль-буль-буль…
Через восемь-девять секунд банка опустела.
— Отменная вещь — пиво. Как ни крути, — отправляя в рот вяленого снетка, резюмировал Мисти. — И практически, между нами говоря, лечебная. И на Душе сразу потеплело. И в висках больше не покалывает.
«Не останавливайся, братец, на достигнутом», — подсказал заботливый внутренний голос. — «Успех, его развивать надо. Причём, всегда, везде и неуклонно…».
— Думаешь? Ладно. Без вопросов. Уговорил, речистый…
Он вскрыл вторую банку с пивом.
За окном — громко и очень настойчиво — завыла сирена.
Артём — с пивной банкой в руках — подошёл к окну, всмотрелся и насторожённо пробормотал:
— Две ярко-красные пожарные машины, отчаянно подмигивая синими лампочками и монотонно сигналя, въезжают в наш двор. Третья появилась. Однако, блин горелый…. Неужели, мать его, пожар? Хм…. Пожарные в своих дурацких светло-зелёных робах вылезают. Брезентовые рукава, разматывая, усердно тянут. Причём, прямо к моему подъезду. Блин…. А это ещё что? — недоверчиво задёргал крыльями носа. — Дымком попахивает? Определённо…
В дверь настойчиво постучали. Ещё раз. Ещё…
«Не надо открывать», — посоветовал упрямый внутренний голос. — «Мы же на дно залегли. Надолго. Не надо…. А, с другой стороны, возможно, что кому-то требуется экстренная помощь. Пожар, всё-таки…. Как считаешь, братец?».
Мисти, определив банку с пивом на подоконник, прошёл в прихожую и, отомкнув замки, приоткрыл дверь.
На лестничной площадке (впрочем, как и в прихожей), было темным-темно, и в этой темноте виднелась-угадывалась невысокая светлая фигурка.
— Хочу передать паспорт, забытый вами во «Дворце бракосочетаний», — сообщил строгий официальный голос.
— Э-э-э…
— Я могу войти?
— Конечно, конечно, — отодвигаясь в сторону, разрешил Артём. — Проходите.
Светлая фигурка ловко просочилась в квартиру.
Он выглянул на площадку, принюхался, чертыхнулся, непонимающе пожал плечами и, захлопнув дверь, проследовал за нежданным визитёром.
— Пир горой, — объявил знакомый женский голос. — А, ведь, кто-то клятвенно обещал мне — не употреблять эту гадкую «Охоту». Особенно «крепкую». Нехорошо — нарушать данное слово.