Черный прах
Шрифт:
У бассейна, который принадлежал ему, если так подумать.
– ...Ковбой тоже так думает, - добавила она.
Блэк услышал на фоне протестующий вопль и недоверчивый смешок.
– Эй! Не впутывай меня в это, дорогуша...
Энджел продолжала, как будто Ковбой ничего не сказал.
– Просто позвони ей, - сказала она.
– Серьёзно. Это «время порознь» не работает и не помогает. Она уехала из злости, а ты ждёшь здесь, притворяешься, что тебя это устраивает, берёшь одиночные работы у черта на куличках, отказываясь от подкрепления... ничто из этого
Окинув взглядом пустой ландшафт, лишённый любых машин или грузовиков, Блэк фыркнул.
– Ага, странно, но сейчас это меня не очень заботит.
– Ну, а должно, - парировала она.
– Ты хотя бы должен знать, что ты сводишь свой же персонал с ума. Вы с Мири оба сводите с ума себя, друг друга и всех нас остальных.
На мгновение он мог лишь невидящим взглядом смотреть на красный камень пустыни.
Затем, даже не осознавая, он поймал себя на том, что отвечает ей.
– Она предельно ясно дала понять, что не хочет моего общества, Энджел. Когда я предложил поехать, я подразумевал, что мы поедем вдвоём. Она ясно дала понять, что её это не устроит...
Умолкнув, он прикусил губу, осознав, что Энджел хитростью вынудила его говорить об этом.
Он говорил об этом, а ведь он, бл*дь, этого не хотел. Ни с ней. Ни с Дексом или Ником. Ни с кем, кроме самой Мири, и то только если она того захочет.
Вытерев лоб из-за жары, Блэк щёлкнул языком себе под нос.
– Слушай. Я просто хотел, чтобы кто-нибудь знал, где искать тело, если я не приеду обратно в город. Если я через два дня не вернусь в Санта-Фе, тебе лучше послать кого-нибудь. Тем временем, наслаждайся своей маргаритой за меня. И Ковбоем тоже. За мой счёт.
Прежде чем она успела ответить, он повесил трубку, все ещё раздражённо бормоча себе под нос.
Он не хотел раздражаться.
Он не хотел думать обо всем этом, а теперь он ничего не мог с собой поделать.
Весь смысл поездки сюда заключался в том, чтобы не думать о Мири. Блэк согласился встретиться лично только потому, что это было у черта на куличках, где никто не знал его, и всем все равно - потому что тогда он не будет получать постоянных бл*дских напоминаний о своей жене на каждом углу, включая слегка обвиняющие взгляды его сотрудников.
Большинство из них понятия не имело, почему уехала Мири, или почему она так разозлилась из-за Нью-Йорка.
Большинство из них не знало ничего конкретного, потому что Блэк точно знал, что Мири им не сказала.
И все же по выражениям их лиц, по проблескам их мыслей, они все предполагали, что это его вина. Блэк нескольких из них поймал на мысли, что он был неверным. Учитывая то, как Мири интерпретировала его действия на протяжении тех нескольких месяцев операций и внедрения и до, и в то время пока они были в Нью-Йорке, это осознание приводило его в ярость.
Поездка сюда должна была стать перерывом
Она также являлась полной противоположностью всего, что он делал в последнее время, будь то Нью-Йорк или Сан-Франциско. Что бы там ни говорила Энджел, люди здесь скорее всего не узнают его, если только они не любили поздние ночные ток-шоу или очень увлекались рынком акций.
Что ещё важнее, большинству людей здесь будет все равно, даже если они его узнают. Им будет все равно, что его лицо последние несколько недель красовалось в газетах из-за того, что он богатый нью-йоркский засранец. Они определённо не узнают о том факте, что вампиры пытались убить его, его жену и чертовски много других людей в Нью-Йорке.
Полковник должен был похоронить это все.
Даже проблемы с терроризмом закончились, как только Брика взяли под стражу. Новостные программы все ещё крутили спекуляции, в основном нацеленные на Китай, но самые громкие голоса, кричавшие о надвигающихся атаках, в последнее время притихли.
Ничто из случившегося на самом деле не должно попасть в местные нью-йоркские газеты, не говоря уж о национальных или международных.
И все же полковник сказал Блэку, что ему стоит на некоторое время залечь на дно.
Блэк так и сделал. Это самое глубокое залегание на дно, какое он только мог провернуть, оставаясь на территории континентальных Соединённых Штатов.
Он скучал по своей жене.
Он охренеть как сильно скучал по своей жене.
Понимание того, что Энджел могла быть права, что он мог звонить ей чаще из-за этого, тоже не поднимало ему настроение. Но он действительно не мог сейчас позвонить Мири.
Мири высказалась предельно ясно, черт подери.
Она сказала, что ей нужно побыть одной. Она прямо сказала ему не звонить.
Она сказала - никаких телефонных звонков, никаких милых подарков, никаких украшений, никаких пьяных извинений на голосовую почту, никаких телеграмм, никаких цветов, никаких нежданных визитов, никаких вторжений в её сны или попыток поговорить с ней через Барьер, экстрасенсорное пространство, которое делили видящие... вообще никаких широких жестов.
Она не оставила ему пространства для манёвра.
Она не оставила ему никакого бл*дского пространства для манёвра. Он мог лишь быть мудаком и пойти против её чётко обозначенных пожеланий, а он изо всех своих проклятых сил старался этого не делать.
Она сказала ему, что поговорит с ним снова, когда будет готова поговорить с ним.
Она сказала, что когда этот день наступит, она ему позвонит.
Это было больше семи недель назад.
Пока что он не слышал ни единого слова. Он даже не знал бы, где она находится, если бы его служба безопасности не посвятила его.
Однако он не собирался говорить Энджел об этом.
Он не хотел признаваться Энджел в том, как сильно он скучал по своей жене - только не тогда, когда Мири ещё не дала нему настоящего ответа на вопрос, когда ждать её возвращения домой.