Черный прилив
Шрифт:
– Надеюсь, когда-нибудь я увижу твою Меррили из серебряного медальона, а ты познакомишься с моим возлюбленным. Думаю, вы подружитесь. Пожалуйста, береги себя.
В сопровождении Игона Лорелин направилась к последней повозке. Аурион подал знак, решетка поднялась, и западные ворота отворились.
Возничие щелкнули вожжами и принялись понукать лошадей. Караван тронулся, обитые железом колеса загромыхали по мостовой, заглушая стук копыт. Игон ехал сзади на своем Ржавом, который радостно пританцовывал в предвкушении долгого пути. За стеной к ним присоединился вооруженный эскорт, и повозки начали медленно
Варорцы, люди и эльф, махавшие им вслед, остались позади. Такк в последний раз взглянул на Лорелин, его сердце разрывалось от жалости. Прощаясь, он заметил, что принцесса плачет. Решетка с лязгом и скрежетом опустилась, тяжелые створы ворот захлопнулись, а Такк все стоял и стоял в глубокой задумчивости.
* * *
В конце концов три баккана поднялись на укрепления и остались на южной стене, где дежурило отделение Даннера. Они видели, как караван миновал одну за другой пять крепостных стен и выехал на равнину. У всех было тяжело на душе, казалось, из их жизни ушли яркость и веселье, а остались лишь холодные камни, серая сталь да безлюдные земли под низким пасмурным небом.
Они все стояли там, когда пришел Финли.
– Ах, вот вы где, - сказал он.
– Наконец-то я вас нашел. Пойдемте на северные бастионы, думаю, вы должны взглянуть на это сами. Черная стена начала расти.
– Расти?
– переспросил Патрел.
– Идем!
Они поспешно обошли замок и вскоре оказались на северных укреплениях. Забравшись на оружейную полку, они посмотрели в бойницы. Такк почувствовал, что кровь застучала у него в висках, - казалось, проклятая стена стала в два раза выше с тех пор, как он видел ее в последний раз.
– Сообщите маршалу Видрону, - распорядился Патрел, не отрывая глаз от Диммендарка.
– Уже сообщили, капитан, - ответил Финли.
– Он на центральном бастионе.
– Тогда идем.
– Патрел спрыгнул на пол, жестом приглашая Такка и Даннера следовать за ним.
Король Аурион и Гилдор уже поднялись на бастион. Варорцы присоединились к ним и вновь залезли на оружейную полку, чтобы посмотреть в бойницы.
В конце концов Такк спросил:
– Почему она растет?
– Она не растет, Такк, - ответил Даннер, - она приближается.
Ну конечно! Такк удивился, что не догадался сам. Вот дурак! Ничего странного, что стена кажется выше: она движется на нас. Ведь Хаддон об этом и говорил.
Голос короля вывел его из задумчивости.
– Она накатывает, словно огромная черная волна, смывая все на своем пути, - сказал Аурион.
– Как ты думаешь, сколько у нас еще времени, маршал Видрон?
– Не больше двух дней, - ответил валонец, теребя свою седую бороду. Модру наступает стремительно.
– Нет, - возразил Гилдор.
– Это не Модру, а всего лишь его прислужники, полчища его рабов...
– Как это?
– недоуменно спросил Патрел.
– Вы хотите сказать, что самого Модру среди них нет, что кто-то другой командует его войском?
– Нет, капитан, командует, конечно, сам Модру, но он ведет их с помощью некой силы, и ему не нужно для этого покидать свою крепость в Гроне, - ответил Гилдор, понизив голос.
По телу Такка пробежала дрожь, хотя он и не мог понять отчего. А Даннер яростно
– Эй, ты, Модру, трусливая жаба, сколько бы ты ни прятался, тебе все равно рано или поздно придется вылезти из своей норы и вступить с нами в открытый бой, и тогда ты покойник!
– Даннер повернулся спиной к Диммендарку, слез с оружейной полки и пошел прочь, к своим солдатам на южную стену.
Лорд Гилдор проводил его взглядом.
– Он обращает страх в гнев, - произнес он.
– С ним рядом можно сражаться, если он сумеет обуздать свои страсти. Не часто я встречал таких воинов, а среди ваэрлингов - никогда: чем труднее задание, тем сильнее их рвение.
Такк подумал: "А ведь Гилдор прав, чем невыполнимее задача, тем с большим пылом берется за нее Даннер. Эльф назвал это рвением, а я бы скорее сказал "дерзость", ведь недаром мой отец говорил, что Даннер задира".
– Знаешь, - произнес Видрон, - я не раз видел воинов, которые легко впадали в ярость, теряли способность понимать, что творится вокруг, и могли только убивать. Но если так поступит кто-то из маленького народца, то ему не уцелеть, потому что они слишком уязвимы.
– Нет, маршал Видрон, - сказал король Аурион.
– Если ваэрлинг позволит гневу превратить себя в свирепого убийцу, он обречен. Но не из-за роста, а потому, что это против его природы. Ваэрлинг, испытывающий от убийства радость, даже на поле боя, не жилец.
При этих словах Такк почувствовал страх за товарища и обернулся в ту сторону, куда ушел Даннер.
Все утро солдаты и капитаны поднимались на северные укрепления, чтобы узнать, с какой скоростью приближается Диммендарк, и лица у всех бледнели. Угрожающая чернота, нависшая над горизонтом, неумолимо надвигалась. Приходили и варорцы из отделения Даннера, теперь все они были в доспехах. Некоторые что-то говорили, но большинство просто смотрели несколько минут на Черную стену, затем молча разворачивались и уходили.
– Она похожа на огромную темную волну, - задумчиво произнес Дилби, стоя рядом с Такком.
– Король Аурион сказал то же самое, Дилб, - ответил Такк.
– Он назвал это волной черноты, смывающей все на своем пути. Наверное, он имел в виду не только Диммендарк, но и идущие вслед за ним полчища Модру.
– Думаю, эльфы правильно окрестили всю эту нечисть отродьем Модру, сказал Дилби. Немного помолчав, он заговорил вновь: - Должен признаться, когда я смотрю на эту жуткую темень, у меня все внутри сжимается от страха.
Такк с пониманием кивнул товарищу и вновь перевел взгляд на Черную стену.
– И у меня тоже, Дилб, - сказал он. Дилби похлопал Такка по плечу:
– Бойся не бойся, все равно ничего не поделаешь, надеюсь, мы не разучимся стрелять со страху.
– Он еще раз взглянул на север, затем спрыгнул вниз с оружейной полки.
– Пойду на южную стену, сменю товарищей, пусть полюбуются на этот ночной кошмар.
– Я пойду с тобой, - сказал Такк, тоже спрыгивая на пол.
– Я уже на это насмотрелся. Будем надеяться, что с южной стены открывается вид поприятней. Интересно, виден ли еще караван, с которым уехала леди Лорелин. Хотя мне было бы спокойнее, если бы они отправились на юг гораздо раньше. Диммендарк надвигается стремительно, а повозки тащатся еле-еле.