Черный риэлтер
Шрифт:
— Ба, а вы тут что делаете? — удивленно спросил он.
— А ты?
— Я опросить ее должен, — он кивнул на Ларису.
— Пошли, поговорим, — предложил Шаврин. Он давно дружил с Денисовым на почве взаимного увлечения рыбалкой.
Они вышли на крыльцо, закурили.
— Что там с этими погорельцами? — Спросил Шаврин. — Мы вчера их только опросили насчет того, как их Сонька Зубаревская опрокинула, а ночью они сгорели.
Денисов изменился в лице.
— Ба, вот это примочки! А я думал, что это дело простое, закроем его на днях.
— Что, они, сами сгорели? — спросил Павел.
— Да какой там! Пожарники сразу сказали — поджог. Но,
— Еще бы, одна была парализована, вторая еле ходила, — вспомнил Павел. А Сергей продолжал.
— Тут еще Крылов озадачил. У обоих мужиков проломлены черепа, да так конкретно! Словно им кто перед этим кувалдой по башке вломил.
Тут Шаврин его прервал.
— Все ясно. Обрубили нам концы. В общем, так, Серега. Ты этим делом занимаешься, ты и веди его дальше. У нас тут есть один свой интерес. В доме есть мобильник, по которому этот вот поджигатель договаривался о ночном свидании, с которого не вернулся. Эта корова сказала, что он на комоде лежит. Пробей номерок, с которого ему звонили, и много обо всем узнаешь. А мы поехали, нам некогда.
— Хорошо. Спасибо, мужики.
Они уехали. Денисов зашел в дом, прошло несколько минут, и из него снова резанул крик, но уже не горестный, а полный ненависти и ярости. К нему тут же присоединились ещё несколько женских голосов, в доме явно что-то падало и крушилось. Затем на крыльцо выскочил Денисов. Воротник его куртки был наполовину оторван. Переведя дух, он вытащил мобильник, и, набрав номер Шаврина, сообщил: — Лёшка? Слушай, не выйдет нихрена с этим мобильником поджигателя.
— Что такое?
— Да, только спросил я вдову про мобильник, кинулась она его искать — а его нету.
— Да ты что?! Только что же был? Она сама говорила.
— Вот, был. Оказалась, одна её подруга его стырила. Но эта, вдова то, ее тут же расшифровала и наказала. Эх, они и дрались! Куда там мужикам. Я ещё разнимать их сунулся, дурак! Чуть меня там не замесили.
— Ну, и что?
— Да то, что они пока дрались, этот мобильник растоптали, суки!
— Да ёб….!
— Вот именно. Я сим карту забрал, но теперь Соньку можно будет притащить на цугундер только распечаткой ее номеров.
— Ладно. Спасибо, Сергей.
— Не за что.
Денисов отключил мобильник, потом посмотрел на свой воротник.
— Блин, оторвала, сука! Ну, всё, жёнка меня теперь убьёт!
В этот день Колодников снова посетил морг. На этот раз у него был свой интерес.
— Слушай, Эдик, а где у вас живет Беленко? — спросил он, пожимая руку Крылову. — Я приезжал к нему домой — все заперто.
— А хрен его знает, — ответил тот.
— Как это? — удивился Колодников. — Ты не знаешь, где живет твой подчиненный?
— А вот так — не знаю. Володька чего в отпуск ушел зимой? С женой он разошелся, — Колодников аж ахнул от этого сообщения, — ушел к какой-то молодухе, да сразу и в запой от радости.
— Это он от Татьяны Ивановны ушел?! — Все не мог поверить майор.
— Ну да.
Жена Беленко была известнейшим в городе хирургом. Она единственная проводила операции на мозге. Когда-то они вместе учились в институте, и тогда Володя Беленко подавал гораздо большие надежды, чем его молодая жена. Но, потом он начал
— А чего он вам нужен то? — недоумевал Крылов.
— Да, надо. Так ты не знаешь, где он сейчас живет?
— На Спортивной где-то, — сознался Крылов. — Я подвозил его разок. Там двухэтажный дом, старый такой. Ну, он там один такой. Где-то там его подруга живет.
— Хорошо, спасибо.
Между моргом и улицей Спортивной был как раз еще один объект, интересовавший Колодникова. Кафе «Баграм» было неофициальным клубом воинов-интернационалистов. Содержал его бывший афганец, потом зэк, а потом рэкетир и теперь — почтенный предприниматель Костя Афиногенов. За глаза его все звали «Баграм», как раз по названию кафе, и по месту службы. В само кафе Колодников заходить не стал, с тыльной стороны там была неприметная, черная дверь. Там и размещался этот самый совет ветеранов. Андрею повезло, в этот раз там было довольно много народу, человек пять, в том числе сам Баграм — высокий, мощного сложения мужик с красным от вечного перепоя лицом. Рядом с ним сидел рыжий, кудрявый мужик — Савелий Мышецкий, признанный лидер всех этих молодых ветеранов последних войн. Судя по табачному дыму и блуждающим взглядам афганцев, выпито было уже немало.
— Добрый день, господа, — сказал Астафьев, оглядывая личный состав ветеранов.
— О, менты пожаловали, — засмеялся хриплым голосом Баграм. — Что, Андрей Викторович, опять кто-то вам на меня жалобу накапал? Покажите мне этого пидора, и я сам с ним разберусь. Не тратьте своего драгоценного времени.
Колодников отмахнулся.
— Да, причем тут ты. Вот для вас задачка, смотрите.
Он швырнул на стол пачку фотографий безымянного покойника.
— Гляньте лучше, этого парня вы не знаете? — спросил он. — Нашли в поле, голого. Похоже, его отравили метилом. На теле наколка «Баграм» и годы службы.
К фотографиям первым потянулся сам Баграм, он долго просматривал снимки, которые из его рук тут же рвали другие парни. Наконец он задержал один из снимков, и выматерился.
— Это же Лешка! — сказал он.
— Какой Лешка? — спросил Мышецкий.
— Какой!? Ты что, Савва, ты то его должен знать! Помнишь, мы еще вместе, втроем в госпитале лежали, в Бишкеке? Ты с контузией, я с ранением. А он лежал рядом с нами. Нас с ним ранило одинаково, в один день и в одно место. У него шрам был под ребрами в форме треугольника, а у меня в форме звезды. Мы еще прикалывались с ним по этому поводу. И наколку мы эту делали там же, одинаковую. Татарчонок нам ее колол, помнишь?
— Равиль? Малый?
— Ну да. Мы еще так удивились: из одного города, служили рядом, в Баграме, а друг друга не знали. Базировались на разных краях аэродрома.
Мышецкий начал припоминать.
— Ну-ну, сивый такой, из летнунов. Он на полгода моложе нас был, осенний призыв.
— Из вертолетчиков!
— Ну да, Лешка, как его фамилия то…
Они оба замялись, вспоминая.
— Юмористическая у него была фамилия, — вспомнил Мышецкий.
— Евдокимов!
— Точно!
— Он после армии куда то пропал…