Черный ростовщик
Шрифт:
В холл прошел он один, сделал пару шагов от порога, обнаружил, что он тут не один, и остановился. Падре Доминик, взяв инициативу в свои руки, кратко изложил придуманную им байку. Брамс кивнул в ответ, молча принимая информацию к сведению, и обвел взглядом холл. Взгляд остановился на Диане. Глаза ростовщика округлились.
— Убивают!!!
До этого крика Брамса, надо заметить, пока никого не убивали, а вот сразу после его вопля действительно началось смертоубийство. Ожидавшие в прихожей индейцы вихрем влетели в холл. Тизер бросился одному в ноги. Индеец, споткнувшись, грохнулся лицом вниз. Эспада выхватил шпагу и пронзил его раньше, чем тот
Бухнул пистолетный выстрел. Оружие все-таки оказалось заряжено. Индеец целился в дона Себастьяна, но хлыст Дианы успел чуть раньше. Резкий удар по кисти, и пуля ушла в потолок. Сам пистолет вылетел в прихожую. Индеец выдернул из-за пояса топорик. Хлыст ударил его по лицу. Индеец коротко вскрикнул и отшатнулся, закрывая лицо руками. Тизер, подскочив сзади, ударил его ножом в шею и тотчас отпрянул. Индеец медленно опустился на колени, выходя из игры, но с улицы уже спешили еще четверо.
Эспада выдернул из сапога кинжал и, не теряя ни мгновения, бросился навстречу. К счастью, благодаря узости коридора в холл они вбегали по одному. Первый с ходу ткнул копьем. Эспада парировал удар, уходя в сторону, и резким выпадом вонзил шпагу в грудь противника. Абориген боком завалился на стоявший тут же, у двери, сундук. Второй махнул копьем, как дубиной. Эспада едва отскочил. Индеец за ним не последовал. Набычившись, он замер в защитной позиции, и два других за его спиной проскользнули в холл.
— Карамба!
Временно бросив оружие на стол, Эспада подхватил стоявший тут же стул и метнул его во врагов. В силу крайней ветхости метательный снаряд оказался очень легким, хотя по виду этого и не скажешь. Первый из тех двоих пригнулся. Второму просто повезло. Стул врезался в стену между ними и разлетелся в щепки. Чуть бы правее, и угодил бы точно в голову индейцу. Тот рефлекторно, хотя и запоздало отшатнулся. Двое других бросились на дона Себастьяна.
Тот, кому удача спасла голову, напал на Диану. Он выбрал себе жертву послабее, и за это удача немедленно отвернулась от него. Девушка едва успела выхватить шпагу, как индеец был уже рядом. Диана клинком отвела вправо нацеленное на нее копье, а сама одновременно шагнула влево. Левая рука, продолжая общее движение, послала хлыст к ногам аборигена. Тот обвился вокруг выставленной вперед правой. Диана резко дернула на себя. Индеец, потеряв опору, грохнулся на спину и не успел опомниться, как шпага вонзилась ему в живот.
— Тварь! — захрипел он на вполне понятном французском, обеими руками зажимая рану.
Второй удар заставил индейца замолчать навсегда. Двое других даже не заметили, как его убили. Все их внимание занимал Эспада. Копья у индейцев были короткие только в сравнении с пиками. Даже удерживаемые посередине, они не уступали по длине клинку шпаги. Наконечники по форме напоминали длинные ножи. Настолько напоминали, что, скорее всего, и были из них сделаны. И этими самыми ножами индейцы пытались достать дона Себастьяна, оставаясь при этом на безопасной дистанции. Что еще хуже, они умели действовать согласованно, и Эспада едва успевал отражать их выпады.
Два он все-таки пропустил. Один пришелся в металлическое покрытие перевязи, а второй, скользя, прошел по боку. Колет из плотной кожи выдержал удар, а будь там обычная тряпка — Эспада бы заработал хорошую царапину.
— Сзади, идиоты! — завопил Брамс.
Он стоял столбом посреди боя, не смея шелохнуться, но, когда ситуация стала явно критической, осмелился вмешаться. Не лично, конечно, но хоть так.
Диана
Брамс, видя такое дело, нацелился сбежать, но Диана преградила ему путь.
— Куда собрался?!
Брамс попятился под ее тяжелым взглядом, натолкнулся на падре, вздрогнул и отпрянул. Эспада, перескочив через трупы, метнулся к входной двери, осторожно выглянул и прислушался. Было тихо. Если кто-то еще спешил на помощь ростовщику, то делал он это очень осторожно. Эспада закрыл дверь и вернулся в холл. Падре Доминик обводил поле боя угрюмым взором и вздыхал.
— Опять кровь.
— У нас не было выбора, падре, — отозвался Эспада.
— Ну вот и зачем устроил ты все это? — обвиняюще обратилась Диана к Брамсу. — Людей положил, святого отца расстроил. А он, между прочим, мог бы за тебя замолвить словечко перед Святейшей Инквизицией.
Последнее словосочетание заставило ростовщика еще раз вздрогнуть. Он и без того побледнел, а тут вообще стал похож на привидение. Как бы не помер раньше времени. Диана подумала о том же самом:
— Эй-эй, приятель, не надо так паниковать раньше времени. Мы не грабители. Честное слово. Мы тебе денег принесли.
Ростовщика, похоже, это заявление ничуть не успокоило. Он, напротив, опять мелко вздрогнул и даже попытался что-то возразить, но страх сдавил горло, и оттуда вырвался только сиплый писк. Брамс тяжело оперся на стол, пошатнулся и без сил упал в стоявшее там же кресло. Падение подняло облачко пыли, до того безмятежно покрывавшей саму мебель, но само кресло не рассыпалось. Диана обернулась. Ее спутники, убедившись, что Брамс в надежных руках, уделили немного внимания павшим. Падре Доминик обнаружил, что индеец, получивший на входе шпагой в бок, все еще дышал, и склонился над ним. На взгляд дона Себастьяна, медицина тут была бессильна, о чем он честно сказал раненому по-французски. Тот едва заметно кивнул, в знак того, что понял. Тело несколько раз содрогнулось в агонии и застыло. Падре еще раз вздохнул.
— Что, покойников никогда раньше не видел? — спросила Диана у перепуганного ростовщика, смахнув пыль с краешка стола и присаживаясь на него: — Не бойся, они уже не кусаются. И мы не кусаемся. Если, конечно, ты не собираешься бузить. А ты ведь не собираешься, верно?
Если судить по виду ростовщика, он бы не смог, даже если бы собрался. Не в том он состоянии пребывал.
— Вот, — продолжила утешать его Диана. — А сейчас ты получишь чертову кучу серебра. Я никогда раньше столько и в руках-то не держала. Представляешь?
Ростовщик кивнул. Скорее рефлекторно, чем осмысленно.
— Августа Брамс… — строго начал падре Доминик.
Ростовщика от собственного имени передернуло чуть ли не наизнанку. Затрясшись, точно осина на ветру, он мелко замахал руками — одними ладонями, словно отталкивал что-то от себя, — и к нему вернулся дар речи:
— Возьмите все. Все возьмите, только оставьте меня.
— Эй, — мягко улыбнулась ему Диана. — Ты меня помнишь?
Ростовщик испуганно кивнул.