Чёрный Рыцарь
Шрифт:
Я знаю, потому что Кимберли всегда, блядь, так делала, когда плакала в ванной одна после того, как ее мама игнорировала родительские собрания.
Тот факт, что она не воспользовалась ванной в комнате Эльзы, также означает, что она что-то скрывает.
Что, черт возьми, она может скрывать от своей лучшей подруги?
Я толкаю дверь ванной, и она открывается с легким скрипом. Мои ноги бесшумно ступают, когда я закрываю ее за собой и направляюсь внутрь.
То, что я вижу, заставляет меня остановиться. Кран работает,
Ее маленькая фигура находится перед унитазом, а она опорожняет в него свой желудок.
Но не это заставляет меня задуматься о: какого-хрена-ты-должно-быть-разыгрываешь-меня.
Она замолкает, тяжело дыша, засовывает указательный палец в рот, а потом ее снова рвет. Она делает это еще несколько раз, пока ее не начинает тошнить.
Раскаленная ярость охватывает меня при виде ее в таком положении.
Теперь все части головоломки встают на места.
Это из-за, съеденного авокадо. Теперь я знаю, почему она всегда исчезает после обеда, почему я никогда не вижу, чтобы она ела с Кирианом.
Она сказала, что Ронан и Эльза видят ее, но она не могла ошибаться ещё больше.
Она сама себя не видит.
Не так, как я.
Я вижу ее, когда она в беспорядке, когда она притворяется, когда она заставляет себя смеяться и просто быть.
Я вижу ее, даже когда она, блядь, отказывается видеть себя.
Я надеялся, что в тот момент, когда я исчезну отсюда и вообще перестану с ней видеться, все будет кончено, но это намного хуже, чем я изначально думал.
Ни за что на свете я не позволю ей стать невидимой для самой себя. Даже если это будет стоить мне в долгосрочной перспективе.
Ей пришлось, блядь, столкнуть меня с края, и теперь, когда я падаю, я потащу ее за собой.
Я выпрямляюсь и засовываю руку в карман. Когда я говорю, мой голос низкий и смертельно спокойный. Затишье перед смертоносной бурей.
— Какого черта ты делаешь, Кимберли?
Глава 6
Кимберли
— Какого черта ты делаешь, Кимберли?
Голос, доносящийся из-за моей спины, с таким же успехом мог быть бомбой. Иначе с чего бы мне чувствовать, что меня разрывает на куски?
Мои колени дрожат на кафельном полу, а руки безжизненно опускаются по бокам.
Нет, это не он.
Он не может понять меня за один день. В реальной жизни не так все работает.
Как бы я себя ни успокаивала, моя нижняя губа дрожит, и я прикусываю нежную плоть, чтобы не поддаться желанию убежать и спрятаться.
Ты справишься, Ким. Ты справишься.
Сделав глубокий вдох, я поднимаюсь на нетвердые ноги и наслаждаюсь тем, что спускаю воду
Может, все это игра моего воображения из-за нервов.
Однако покалывание в затылке говорит об обратном. Острое, как бритва, внимание медленно рассекает меня, словно разрезает изнутри.
Это все из-за тех авокадо — я должна была отказаться от предложения Эльзы, не должна была есть. Но если бы я отказалась, она начала бы подозревать, и тогда, возможно, пожалела бы, что подружилась со мной.
Я не могу потерять Эльзу. Она одна из немногих ниточек, которые удерживают меня в этом существовании.
Вытирая рот тыльной стороной ладони, я оборачиваюсь, молча молясь, чтобы все это было отвратительным кошмаром.
В тот момент, когда мой взгляд встречается с этим глубоководным, я подтверждаю, что это кошмар.
Настоящий.
Из которого я никогда не смогу вернуться.
— Что ты здесь делаешь? — я говорю тише, чем намереваюсь, но, по крайней мере, мой голос не дрожит, как у жалкой идиотки.
— Вопрос в том, что ты делаешь, Кимберли?
Кимберли.
Кимберли?
Я не слышала, чтобы он называл меня так... ну, никогда. Когда мы были маленькими, он называл меня Грин или Ким, когда злился. После того, как я отпала от его милости, я стала Пузо, этим глупым издевательским прозвищем.
Тот факт, что он называет меня полным именем, является новым и каким-то... интимным.
Не смей это полюбить, Ким. Не смей, черт тебя возьми.
— Никогда не видел, чтобы кого-нибудь рвало?
Я иду мимо него к крану, притворяясь, что его не существует.
Ключевое слово — притворяюсь. Ни за что на свете я не смогу стереть его присутствие, особенно в маленьком пространстве ванной. Моя рука касается его руки, и я на долю секунды замираю, борясь с желанием закрыть глаза и погрузиться в этот контакт.
Я как изголодавшееся животное, ждущее простого прикосновения одежды к одежде. Что, черт возьми, со мной не так?
Я мою руки, потирая их сильнее, чем нужно, пока они не краснеют, а затем делаю глоток жидкости для полоскания рта, которую всегда держу в кармане.
Возможно, я переоценила, увиденное им. В конце концов, это просто когда, кого-то рвет. Расстройство желудка, неправильное питание, плохая погода. Множество оправданий. Черт, я даже могу обвинить в этом его существование и сказать, что он мне отвратителен.
Хотя я не так жестока, как он, и не так бессердечна.
— Почему же, видел. Конечно, я видел, как кого-то рвало. — его голос спокоен и тверд, хотя в нем слышится зловещий оттенок. — Неприятное дело.
Я выплевываю жидкость для полоскания рта и очищаю рот.