Чёрный сектор. Книга 1
Шрифт:
– Есть ли шанс, что на планете существует разумная жизнь? – спросила коротко стриженная курсантка. Та самая, единственная среди них блондинка. Её голос был таким мягким и тихим, что вопрос еле расслышали.
– Нет, – Снежная Дева с сожалением покачала головой. – Если бы была разумная жизнь, пусть даже примитивная, оставили бы пункт наблюдения за ней. То есть мы бы смогли установить с ними связь. Здесь пусто. Мы одни.
– Да ничего страшного, скоро за нами прилетят, – сказала какая-то студентка. Часть народу повернулась к ней и взглянула с недоумением, а часть только кивала, будто
Лука немного помолчал и приказал курсантам:
– Ко мне!
Они отошли подальше в сторону и зашептались. Главарь что-то объяснял, и большинство согласно кивали. Недовольно хмурились разве что двое-трое, но и они, посмотрев на остальных, согласились. Блондинка взглянула на студентов украдкой и тут же отвела глаза, словно от стыда.
Похоже, курсанты пришли к общему решению. Лука вернулся к студентам, уставился на них с угрюмым видом и сообщил:
– Так, слушаем сюда. Мы уходим. Вас, недоумков, не хотим видеть. Вон те горы на горизонте будут северным направлением. Значит, мы будем находиться по левую сторону, вы – по правую. Тут, у катера, будет линия разграничения. Сидите тут, валите куда хотите – без разницы. Но к нам лучше не приближайтесь! Всё понятно?
– Как уходите? А мы? Вы же курсанты! – раздались недоумённые голоса студентов АМКи. – Курсанты Космодемии! Вы не можете бросить гражданских!
– Бросить? Да мне вас удавить охота! – Лука выдвинул челюсть и подался вперёд, а остановился, только уперевшись взглядом в Снежную Деву, которая так и стояла соляным столбом на пути, задрав подбородок. Скривился. – Вы все только и делаете, что на нас ездите. Такие, как вы! Владельцы корпораций, золотая кровь! – передразнил он. – Всю свою жизнь на нашей шее! Хоть сдохнете тут, придурки – и пальцем не пошевелим! Сами виноваты.
Кира с удивлением проводила взглядом его, а потом их всех – курсанты на самом деле уходили. И посматривали назад, на студентов АМКи с презрением и злорадством. Кире тоже досталась пара подобных взглядов.
Точно! Она поняла! Они решили, что тут все до единого – наследники корпораций.
Кира чуть не рассмеялась. Забавно, ничего не скажешь: впервые в жизни её приняли за богачку, и как раз тогда, когда выгоднее оставаться простой студенткой.
В остальном курсанты правы: сами виноваты. И никто не станет разбираться, что верховодил Саблезуб, а помогали ему всего несколько человек. Нет, всех станут под одну гребёнку грести.
Кира оглядела студентов. Как дошкольники какие-то несмышлёные, стоят с унылым видом, будто игрушки растеряли и не знают, где искать. Даже Зои как-то скисла – сидит, обхватила голову руками и смотрит в землю.
Никто не знает, что делать. Где же их хвалёные лидерские качества? Почему никто не вскочил и не крикнул, что нужно делать? Почему не убедил, что всё будет в порядке? Ни воды, ни еды, ни крыши над головой. Ни-че-го.
Голова вдруг закружилась. Стало так тяжело, что Кира развернулась и побрела на катер. Вошла и уселась в ближайшее кресло. Нужно было что-то решать, о чём-то думать, но голова отказывалась работать. Кира откинулась на спинку и замерла – так виски ломило меньше.
Тело онемело от запоздалого страха. Хотелось просто сидеть, пусть
Она зажала уши руками и долго-долго сидела, прокручивая в голове перечень вещей, которые разрешили взять с собой в полёт. Десять пунктов, включая одежду и средства личной гигиены. Повторение зазубренного материала всегда успокаивало, а сейчас позволило уйти от ненужных мыслей.
Ненадолго.
Рядом всхлипнули. Кира встрепенулась: одно дело самой сидеть, страдать, но зачем ей компания? Сейчас ей никто не нужен, даже Вафля, с которой они вроде неплохо жили. А упали на чужую планету – и она даже не знает, что там с соседкой по комнате. Как она спаслась, о чём думает, чего боится?
Но это была Пустота. Она съёжилась на сидении неподалёку и как только заметила, что Кира обратила на неё внимание, сразу заныла:
– Я не знаю, что делать, ы-ы-ы-ы…
– Я тоже не знаю.
– Я так боюсь. Боюсь наружу выйти. Там же… там ничего нет. Где мои родители? Где дом? Кто мне поможет…
Смотреть на Пустоту, пускающую слюни, было невыносимо противно. И жалко её тоже было.
Невыносимо.
Кира встала и ушла, а сердце ёкало: как-то неловко было оставлять за спиной плачущего человека. Да что там плачущего? Рыдающего в три ручья! Но ещё сложней оставить за спиной наследницу огромной корпорации так просто, будто она ничего собой не представляет. Ха!
Здесь и сейчас, и правда, ничего не представляет, равнодушно подумала Кира.
Снаружи было всего несколько человек, в основном таких же растерянных, как и раньше. Кто-то хихикал, кто-то водил ногами по земле, вороша камешки, кто-то осоловело пялился по сторонам.
Ещё бы! Вокруг расстилался незнакомый мир, лишь на первый взгляд похожий на Землю. Солнце не жаркое, оранжевое, как апельсин. Но может, просто холодное время года? Ветер дул, как дома, и звенело какое-то насекомое… или животное. Звук был, как у цикады, разве что в несколько раз тише. Вот запах был незнакомым, каким-то растительным. Деревья? Трава? Земля?
– Где остальные? – громко спросила Кира.
Кто-то отреагировал на вопрос, кто-то нет. К ней подошла Оленька:
– Там воду внизу нашли, многие спустились попить.
– Ты ходила?
– Да.
– А… можно эту воду пить?
Оленька пожала плечами и ничего не ответила.
Кира зажмурилась на секунду и снова уставилась вдаль. Можно, нет – у них нет выбора. И откладывать смысла нет. Даже если те, кто выпил воду первыми, отравятся – что это изменит? Или так умирать, или от жажды.
Она развернулась и пошла в указанную Оленькой сторону. Дорога вниз была лёгкой, уже намечалась тропинка: примятая травка, обычные камешки, разве что оттенки у этого всего непривычные, да на поверхности какие-то розовато-белые разводы и пятна. Местные растения выглядели почти как земные, только в большинстве своём скрюченные какие-то и опутанные ветками друг друга. На самых многочисленных деревьях с узкими изумрудными листьями висело много плодов. Или семян, кто его знает. Размером с орех, тёмно-фиолетовые, глянцевые. Похоже, насколько они съедобные, тоже вскоре предстоит выяснить.