Чёрный шаман
Шрифт:
Радовало только то, что видимость хорошая и если на горизонте появятся чужаки, то они всегда успеют сбежать.
Проблема к несчастью оказалась не в свечах. Их конечно закоптило, но движок отказывался работать. Пришлось снова взяться за инструмент и, вполголоса чертыхаясь, проверять следующую наиболее вероятную причину неполадки.
Поспел обед.
Куманов прервался, чтобы отдать должное кулинарному искусству жены. Печеная щука получилась как всегда выше всяких похвал.
В какой-то момент Олег так увлекся перебором двигателя, что перестал обращать внимание на то, что происходит вокруг. Но
"Как?! Откуда они здесь?!" — возникла обжигающая мысль, когда Олег увидел человек шесть в кожаных доспехах, что со всех ног неслись к их стоянке, размахивая саблями и арканами.
— Все к лодке! — прокричал он, хватая свое мачете и бросаясь противнику навстречу, краем глаза замечая, что из ближайшего лесного массива выскочило еще два всадника.
Один из будущих джампгутов-гастарбайтеров, бросил аркан в Чири схватившая Царгаса. Но жена Олега каким-то образом сумела увернуться и аркан пролетел мимо. Впрочем, маневр этот ей дался ценой падения, и хотя она быстро вскочила, но второй аркан затянулся в районе плеч стянув ее с сыном.
Олег подскочив к жене быстро обрубил волосяную веревку.
— Живо в лодку!!!
Чук и Гек уже стащили тримаран в воду, их жены тоже погрузились и ждали только своих хозяев, готовые в любой момент отчалить.
Людоловы затормозили, увидев перед собой готового биться здорового мужика. Этой заминки хватило, чтобы Чири с Царгасом добрались до тримарана.
— Отчаливайте!
Лодка отошла от берега.
В Олега полетел аркан, но он отмахнулся от него мачете, одновременно уходя в сторону.
Наконец лодка отошла и Олег развернувшись, со всех ног кинулся к воде.
— Куман!!! — кричала Чири, показывая в сторону всадников.
Олег на мгновение обернулся и увидел, как оба всадника на скаку изготовили луки к стрельбе и принялись пускать стрелы.
Пара стрел просвистело мимо, одна ударила в спину, а еще одна угодила Куманову прямо в висок, когда он уже вбежал в воду и собирался сделать прыжок, чтобы уйти на глубину.
В итоге он только кулем рухнул в воду подняв тучу брызг уже будучи без сознания. Захлебнуться ему не дали пешие людоловы вбежавшие за ним следом в реку и вытащившие свою безвольную добычу из воды.
— Эй! А ну плывите сюда, а не то ему будет плохо! — закричал один из всадников, соскочив с коня и приставив кинжал к щеке Олега.
Но поскольку на его требование никто никак не прореагировал, он сделал длинный надрез на щеке беспамятного пленника. Из глубокого пореза обильно потекла кровь.
Чири только закусила губу, видя, что его мужа уродуют, но она пересилила себя и не поддалась чувствам, что буквально толкали ее выполнить требование. Попадать в плен ей было никак нельзя. И ладно бы ее только изнасиловали, это можно было бы стерпеть, но они все равно вместе не будут, их разлучат, продав разным хозяевам, а Царгаса вовсе могут убить, как бесполезного, вот смерти сына ей Куман точно не простит. Оставшись же на свободе, у нее будет шанс выкупить мужа из плена. Более того, его могут продать в числе прочих рабов, что продаются работорговцами в Воронье княжество. Это было бы идеальным
— Уходим! — приказала она Чуку и Геку.
Близнецы активно заработали веслами. Людоловы что-то нечленораздельно заверещали и стали часто пускать стрелы. Но все было бесполезно, стрелы отскакивали от щитов, коими прикрыли своих гребущих мужей женщины. Чири с плачущим Царгасом так же укрылась щитом.
Людоловы их еще долго преследовали, в надежде подранить, но все было бесполезно.
Очнулся Олег от щиплющей боли в щеке. После чего обнаружил себя на крупе лошади связанным по рукам и ногам. На щеке судя по всему оказалась большая рана, коей он приложился к потному боку четвероногого транспорта, что и вызвало болезненное ощущение.
Он аж застонал.
Хотелось пить. Кроме того висение вниз головой не прибавляло здоровья. В голове было тяжело, глаза налились кровью…
Кто-то схватил его за волосы, поднял голову и посмотрел в лицо, после чего что-то сказал своим товарищам и процессия остановилась.
Куманова просто грубо столкнули с лошади и он неловко упал в траву под смех людоловов.
Олег быстро осмотрелся по сторонам, но к счастью своих поблизости не обнаружил.
Зато обнаружил еще четверых пленников лет тридцати пяти плюс-минус пара-тройка годков, в сильно изношенной и драной одежде, судя по опухшим лицам, заплывшим глазам и кровоподтекам, сильно избитых.
Если судить по лицам и светлым волосам, то рядом с ним были чистые славяне.
"И чего они тут делают?" — удивился Олег, еще плохо соображая.
Удар по голове оказался очень сильным. В глазах все еще плавала муть, подташнивало, что говорило о сотрясении мозга.
Как он понял, запулили по нему травматической стрелой, где вместо острого наконечника, есть тупой грузик. Оттого и раны на спине нет.
"Вот только откуда рана на щеке взялась?" — удивился он.
— Пить… — пересохшим горлом, попросил он у проходящего мимо видимо командира отряда предков будущих джампгутов.
К счастью для него, людоловы не стали издеваться над пленником и по приказу командира бросили ему бурдюк с водой.
Куманов напился и промыв сильно дергающую рану на щеке, передал емкость товарищам по несчастью. Те едва успели сделать по нескольку глотков, как у них бурдюк отобрали.
"Видать дюже злы на них киргизо-таджики", — подумал Олег.
— Эй… мне до ветру надо, — сказал Олег на половецком. — Развяжите ноги, не под себя же делать. Куда я такой побегу?..
— Никуда, — со смехом согласился главарь банды людоловов и приказал одному из подчиненных развязать ноги Олега, что тот и сделал, но руки при этом оставил связанными.
Тот дергаться не стал отойдя к кустикам сделал свое дело попутно обильно обмочив рукав рубахи. После чего протер рукавом рану, шипя от острой щиплющей боли. Потом протер рану другим рукавом, что минуту назад смочил водой. Хоть какая-то дезинфекция…
Впрочем, появилась идея получше. Он обнаружил невдалеке жилье муравьев и сорвав стебелек травинки положил на муравейник, предварительно чуть облизав. Муравьи тут же атаковали травинку, поливая ее своей кислотой.
— Ну-с с богом… — пробормотал Олег и глубоко вздохнув, провел травинкой в ране, не сдержав вскрика от боли.