Черный смерч
Шрифт:
– Прав был дядя Вильям Гильбур,- сказал тогда Стронг.- Он бросил профессуру в колледже штата и занялся фермерством. Он сказал мне, что общество коров и лошадей приятнее общества университетских светил. Но я не могу изменить науке, я не могу!
– Ну, так я могу!
– крикнула Дебора.- Я сама пойду к попечителю.
Потом он узнал, что она написала заявление от его имени.
То были ужасные сутки для Аллена. Все последующие дни он сидел в своей лаборатории, терпеливо работал и молча переносил наглые уколы, которые недостойные, но высоко мнящие
Стронг, несмотря на молодость, уже был известен за границей своими работами. Стронга нельзя было просто так вышвырнуть, не наделав шума, особенно после его сообщения о колорадском жуке во Франции. Тем более, как враг, он мог наделать много неприятностей "Акционерному обществу элеваторов". Его оставили и сделали доцентом, но слова попечителя стали известны Аллену: "Он не того калибра человек, который нам нужен для профессора".
Первенец Стронгов умер от дифтерита, но Дебора обвиняла в его смерти Аллена, обвиняла в невнимании к семейным делам.
Самолюбие Стронга страдало. Мысль создать "свою школу", что утверждало бы систему его научных взглядов, не давала ему покоя. Вот почему он так много времени потратил на то, чтобы сделать из своего ученика Арнольда Лифкена, сына тюремного надзирателя, настоящего ученого, который мог бы ему помогать. В последние годы он также много времени тратил на подготовку своего молодого ассистента Джека Райта и так разочаровался в нем.
После случившегося Аллену много раз отказывали в его просьбе участвовать в обследовании районов распространения сельскохозяйственных вредителей в соседних штатах. Зато сразу разрешили ехать с экспедицией в Мексику, где в то время было восстание. Этой поездке он был обязан заочному знакомству с известным профессором Джонсоном, работавшим в той же области.
Затем Стронга командировали в Южную Америку. В то время там была вспышка холеры.
Когда же Аллену Стронгу разрешили участвовать в Северо-Африканской экспедиции для изучения истории распространения вредителей по археологическим данным, то даже не слишком догадливая жена сказала ему:
– Они надеются, что тебя укусит скорпион или ты умрешь в пустыне от жажды!
– Нет, просто они начинают ценить меня,- был ответ Стронга, довольного предстоящей интересной работой.
Даже доброжелатели говорили о Стронге: "Вот идет наш носорог". А носорог, как известно, плохо видит, что перед ним делается, и бросается на врага только по прямой линии.
В Африке и случилось то, что в газетах того времени промелькнуло, как "Эффект Аллена Стронга", но о чем ни он, ни его ассистент потом не захотели дать никаких объяснений.
И все же признание пришло. Он потрудился не напрасно. Что было, то было, а сейчас он не может себе позволить и секунды бездействия.
Целый месяц Стронг слушал доклады прибывающих экспедиций, пересматривал составленные карты, принимал гербарии и насекомых. Впрочем, последнее делал Бауэр. Он оставлял по нескольку экземпляров для коллекции, и то из числа погибших, а всех живых уносил
Лифкен, не жалея сил и времени, помогал профессору, и Стронг был доволен, что он оценил его всепрощение.
Стронг вскочил, оделся, умылся, но завтракать не стал.
Ученый пересек парк, вышел к саду, где по его плану должен был строиться инсектарий, и в недоумении остановился перед длинной стеной пятиметровой вышины. За стеной на высоком шпиле высился круглый шар, переливавшийся всеми цветами радуги. Это был большой стеклянный шар, видимый издалека. Профессор вспомнил, что этот шар появился на второй день после его приезда в институт. Стена уходила в сад за овраг и высилась по ту сторону его. На стене монтеры укрепляли проволоку.
– Что вы делаете?
– спросил он рабочих.
– А тебе какое дело!
– ответил один.
– В проводах ток высокого напряжения. Полезешь - убьет,- заметил второй.
– А не знаете, где инсектарий?
– спросил ученый.- Это такие небольшие домики, в них разводят и испытывают насекомых.
Рабочие ничего не знали. Аллен Стронг спросил, где телефон, и позвонил Трумсу.
– Вы не в курсе дела,- ответил Трумс сонным голосом.- Инсектарий за этой стеной.
Стронг пошел вдоль стены налево и вскоре достиг ворот. Они были обиты железом и наглухо закрыты. Рядом была дверь. В эту дверь и вошел профессор. Немедленно появился сторож и посоветовал Стронгу выкатиться, да побыстрее.
Ученый возмутился, заявил, что хозяин здесь он, и потребовал вызвать Лифкена. На шум вышел грузный лысый мужчина и отрекомендовался Отто Бауэром, заместителем Лифкена.
– Что это за тюремные порядки!
– горячился Стронг.- Надо изменить все немедленно!
– Все останется, как есть. Хорошо еще, что сторож не сделал вас инвалидом. Пойдемте!
– Позвольте узнать, кто - я или вы - здесь начальник?
– гневно спросил Стронг.
– Сейчас здесь командую я!
– грубо ответил Отто Бауэр и пошел внутрь помещения.
Стронг шел за ним, удивленный этим странным обращением с собой.
Однако то, что он увидел дальше, было еще более удивительно. В огромном четырехугольнике, обнесенном высокой стеной, был воздвигнут целый городок. Над трехэтажным домом высился шпиль с тем же радужным стеклянным шаром на верхушке. Вдоль стен тянулись на сотни метров огромные, как ангары, оранжереи, занимая обширную площадь.
– Что вы тут настроили? Зачем столько оранжерей?
– воскликнул Стронг.Достаточно было одной.
Бауэр смерил его презрительным взглядом и что-то пробормотал о "шляющихся бездельниках". Они прошли по всему участку. Беглый осмотр занял три часа. В оранжереях росли пшеница, кукуруза, виноград, лимоны, картофель и многие другие культуры. Впрочем, вряд ли можно было назвать растениями их жалкие остатки, пожираемые армией вредных насекомых и болезнями!
Стронг все время возмущался и твердил о ненужных расходах.
– План строительства дал президент академии,- процедил сквозь зубы Отто Бауэр.