Черный Стрелок 2
Шрифт:
Вышедший из ступора Шелехов наконец-то вспомнил, чему его когда-то учили дядя Коля Яблоко и Веня Застенов, метнулся в сторону, упал на живот (бандит успел выстрелить дважды и оба раза промахнулся), сдвинул флажок предохранителя, выстрелил (ПМ грохнул так, что уши мгновенно заложило), – пуля ударила в потолок. Алеша выстрелил еще раз и на этот раз попал. Бандита ударом тупой пээмовской пули развернуло и опрокинуло ничком на пол, а пистолет отлетел в сторону и упал метрах в трех от своего прежнего хозяина.
Водитель Дюха задним ходом, спиной
– Опять ты, – сказал Андрей Игоревич, глядя через плечо бандита на поднимающегося с пола Алешу. – Какими судьбами на этот раз?
– Да так, мимо проходил… – пробормотал Алеша, на которого разом навалилась невероятная усталость.
– Мордой к стене! – скомандовал плененному бандюку подполковник. Тот выполнил команду, получил рукояткой пистолета по затылку и осел на пол. Подполковник подошел ко второму. Бандит лежал ничком. Ковролиновая дорожка под ним набухла от крови.
Подполковник посмотрел в сторону лестницы. В трусах и майке, с пистолетом в руке, он, тем не менее, не выглядел комично. Скорее, наоборот.
– Их только двое, – угадал его мысль Алеша. – Андрей Игоревич, можно, вы тут сами разберетесь, а я пойду?
– Куда это?
– Помыться и спать.
– Помыться можешь у меня в номере. И поспать тоже, – сказал подполковник. – Согласен?
– Замечательно.
– Ты в курсе, что твои друзья тебя уже сутки ищут?
– Догадываюсь. Передайте им, пожалуйста, что у меня все нормально.
– Это с какой стороны посмотреть… – проворчал подполковник, но Алеша не услышал.
– Телефон мне принеси! – крикнул Андрей Игоревич. – Он там, на тумбочке. И отбой на восемь часов. Лицо лосьоном продезинфицируй. Он тоже на тумбочке.
Подполковник был очень наблюдателен. Профессия такая…
Глава девятая
Вечером прошлого дня, как раз в то время, когда Алеша Шелехов соблазнял ныне покойного Шуру Чудика виртуальными миллионами, замначальника сурьинской безопасности Курков в отсутствие своего непосредственного начальника (экстренно отбывшего в столицу – решать неотложные вопросы), лично докладывал Льву Никитичу о наиболее важных событиях, происшедших с того момента, когда пуля, выпущенная из снайперской винтовки, прервала самое важное сурьинское мероприятие текущей недели.
Лев Никитич, еще не отошедший от наркоза, лежавший под капельницей, плохо соображавший, но тем не менее не пожелавший следовать настоятельным рекомендациям лучшего в городе хирурга (спать, спать и никаких деловых контактов), выслушал все новости, включая историю о конфликте Хлебалова и Грязного, и очень огорчился, узнав, что местонахождение его невесты пока установить не удалось.
– Ищи! – сказал он, с трудом ворочая языком. – Землю рой! На хрен ты мне нужен, если своей работы не делаешь…
Курков почтительно молчал. За три тысячи долларов
– Надька где? – внезапно спросил Сурьин.
– Была тут, Лев Никитич. Час как уехала. Сказала: утром приедет.
Сурьин пожевал губами.
Племянница, единственная дочь его родной сестры, фактически была его главной наследницей. Женить бы ее, шалаву, по уму…
Если бы он знал о ночном инциденте, когда люди Хлебалова едва не похитили его племянницу… Если бы племянница решилась об этом рассказать…
А она уже почти решилась и рассказала бы непременно, не пребывай Лев Никитич нынче утром в отключке.
Но хотя Сурьин об инциденте понятия не имел, интуиция у него имелась. Иначе не быть бы ему одним из ширгородских магнатов.
– Глаз с Надежды не спускать! – велел он. – Не дай Бог что – лично ответишь.
– Так точно, Лев Никитич!
– Все. Свободен. Завтра в десять – ко мне.
– Завтра в десять у вас осмотр, – напомнил Курков.
– Осмотр подождет. Булкину мне найди! – Сурьин даже слегка приподнялся на кровати. – Найди ее, понял?
– Найдем, Лев Никитич, не беспокойтесь!
Сурьин закрыл глаза, и Курков, кивнув сиделке, беззвучно выскользнул из палаты.
У входа бдили двое его молодцов, вытянувшихся при виде начальства, и здоровяк-омоновец, присланный по личному распоряжению начальника ГУВД.
– Найди… Легко сказать… – бормотал Курков, спускаясь по мраморной лестнице.
Впрочем, у него впереди была целая ночь. И он еще не знал, что совсем скоро его оповестят о еще одной пропаже.
– Опять двадцать пять! – проворчал Петровский. – Точно как в прошлый раз нас с Колькой подставили.
– Токо это уже не «Газель», – справедливо заметил его новый напарник.
На сей раз за белым «рено» племянницы хозяина пристроилась помятая «вольва».
– Пробей номера! – велел Петровский, пристраиваясь в хвост «хвосту».
– Нету таких! – спустя десять минут сообщил напарник. – Паленые. Начальник сказал…
Петровский так и не узнал, что сказал начальник. «Вольво» резко газанула (Петровский тоже, на автомате), а потом так же резко ударила по тормозам, а поскольку тормоза у нее были получше, чем у «девятки», за рулем которой сидел Петровский, то «жигуль» с ходу воткнулся в крепкий бампер.
Напарник улетел головой в стекло, водитель удержался, но от рывка ему стало совсем худо (последствия прошлого ДТП еще не прошли), зрение отключилось, а когда включилось, то в лоб ему уже летел черный ружейный приклад.
Снова очнулся боец сурьинской «наружки» на больничной койке, поэтому бедняге не довелось увидеть, как массивный джип с никитскими номерами притер белый «рено» к обочине, а двое выскочивших из внедорожника мужчин, проигнорировав протестующие крики, вытащили сурьинскую племянницу из машины, запихнули на заднее сиденье и укатили в направлении порта.