Черный толкинист
Шрифт:
– Вы - сотрудник милиции, который не выполняет свои обязанности!
Тон беседы начал опасно повышаться.
– Вы настаиваете на сказанном?
– У нас что, уже допрос?
– Раз я здесь, то можете считать себя под арестом!
– Ого! Зарываешся, майор!
– А также осужденными и расстрелянными?
– За этим дело не станет! Вы оскорбили сотрудника милиции!
– Думаете, что фуражка дает вам право на все?
– Взять его! Перед бросившим последние слова Эрлоном сомкнились плечи Следопытов и Гвардейцев. Майор потянулся к кобуре, какой-то не слишком выдержанный следопыт схватился за меч, один из патрульных потянулся к автомату, Уфтханг и Ресвальд схватились за метательные ножи,
– хрипло сказал я.
– Убрать, я сказал!". Майор убрал пистолет.
– Слушай, майор, - повернулся я к нему, - ты дурак, или родился такой? Вопрос риторический. А теперь вопрос конкретный. Знаешь, что мы бы сейчас вас всех уложили рядом с этими?
– я кивнул на пол.
Майор скептически ткнул пальцем в арбалет Манора.
– Этим, что ли?
– Смотри!
– я вытряхнул из рукава метательный нож.
– Мне нужно полсекунды, чтобы метнуть эту игрушку. С ножом в горле не до стрельбы, правда? А что касается арбалета, то эта хреновина у меня на глазах с полутора сотен метров уложила кабана. В голову. Еще вопросы будут?
Майор скептически усмехнулся. Я вздохнул.
– Манор, нам не верят!
Манору не нужно намекать по десять раз. Он моментально вскинул арбалет и нажал на спуск. Разменник номер тринадцать, и без того несчастный, с грохотом слетел со своего постамента. Уфтханг перевернул его и продемонстрировал торчащий из задней стенки наконечник стрелы.
– Так будут вопросы?
– переспросил я.
– Не будет, - в голосе майора послышалось уважение.
– Сейчас подойдет "скорая", а нам придется прогуляться в отделение. Оружие можете оставить.
Похоже, нас начинают уважать...
4
У следопытов было двое тяжелораненных - одного подвела кольчуга, на другом ее и вовсе не было. У гопников шестеро были уже мертвы, трое умирали, человек двадцать было ранено. Я тогда не ошибся - к ним пришло подкрепление.
В отделении состоялся следующий разговор.
– Не знаю, что и делать, - начал майор.
– По показаниям - чистая самооборона. Тогда я должен вас отпустить. По осмотру - вообще черт знает что, больше тридцати убитых и раненных. Тут я должен вас посадить в полном составе. Что делать - ума не приложу.
– Было бы что...
– начал было Ресвальд, но я коротко стукнул его по почкам, отбив при этом руку.
– Простите, что?
– не понял майор.
– Нет-нет, ничего, - поспешил сказать я.
– Так что вы делать предлагаете?
– Даже не знаю, - майор то ли сделал вид, то ли действительно задумался.
– Нет, я не могу брать на себя такую ответственность. Я должен посоветоваться с начальством.
Майор принялся насиловать телефон, а мы тем временем вполголоса обсуждали сложившуюся ситуацию. Ресвальд предлагал просто встать и уйти, его поддержал кто-то из следопытов, кажется, его звали Келаст - один из старших офицеров. Мы с Эрлоном и Манором уперлись рогами, считая, что только навредим себе.
Майор бросил трубку.
– Вас хочет видеть начальник милиции города, - удрученным тоном сказал он. Видно, ускользала хорошая запись в послужном списке.
– Подъем, ребята!
– скомандовал Эрлон, лениво поднимаясь.
– На Игры мы, похоже, уже не попадем.
От высокого начальства мы вышли только под вечер. Результаты беседы с начальником милиции города были довольно средненькие. Мы остались на свободе, это уже хорошо. Но начальник обломил нам массу кайфа, приказав дать подписку о невыезде, в результате чего мы потеряли возможность съездить на эти чертовы ХИ-96, и слово не влезать больше в драки или, хотя бы, не убивать всех, кто
До дома я добрался только в начале первого. Как и следовало ожидать, предки укатились на дачу. Я завалился было спать, но ben presto понял, что черта с два у меня это получится. Гора мертвецов, а особливо тот, со снесенной башкой, и его башка, мирно лежащая в уголке, отказывались отпускать душеньку на покой. Промаявшись часа полтора, я не выдержал и соорудил себе в качестве снотворного литрового "ерша". Это средство оказалось весьма действенным, и через двадцать минут я провалился в нирвану.
5
Никогда не используйте "ерша" в качестве снотворного! Проснулся я с такой головной болью, что остро пожалел, что меня не прибили во вчерашней драке. Звонок телефона был похож на едущюю по мозгам мотодивизию, вооруженную циркулярками. Я с трудом дотянулся до трубки. Лена.
Удивительно, как она определяет, когда она мне нужна! Выслушав мои спутанные жалобы на похмелье, она молча повесила трубку и уже через полчаса позвонила в мою дверь. Бедная девочка! Откуда у нее только силы взялись? Она принесла целый ящик, я еле мешок поднял!.. Осушив пять бутылок, я почувствовал, что в состоянии передвигаться вертикально. Сидя на кухне, она рассказывала мне свежие новости, а я молча слушал и тихо радовался, что она здесь.
Мне повезло с девушкой. Позже она сыграла важную роль в происходивших событиях, но даже если бы нет, то все равно заслуживала бы упоминания. Лена была на год младше меня, нормального среднего роста, нормального среднего сложения. Из толпы же всяких химических красоток ее всегда выделяло спокойное открытое личико без тени косметики. Плюс ко всему этому у нее были чудные золотые волосы. При более же близком рассмотрении у моей милой выявились кроме разных других положительных качеств ангельское терпние и железный характер. В какой-то момент она попросила научить ее пользоваться каким-нибудь оружием, чисто так, на всякий пожарный случай. В результате через год у нее на поясе появились два длинных ножа, а за душой прозвище "Лючиэнь". Тусовка немало позубоскалила на предмет союза эльфийской принцессы и назгула, но приняла ее очень тепло. В общем понятно, ее было за что любить. Что же она нашла во мне - даже сейчас, спустя четыре года после нашей свадьбы, мне непонятно.
На мой рассказ она отреагировала коротко и ясно: "Обошлось? Ну и хорошо! А чтобы тебя не мучали кошмары, сообщу одну хорошую новость. Мои родители уехали на курорт, так что на ближайшие недели две-три я свободна". И спустя каких-то десять минут мне уже было не до того идиота с отрубленной головой...
Наша идиллия продолжалась целую неделю. А на восьмой день нас разбудил телефонный звонок. Злой голос Большого Начальника прорычал в трубку: "Так-то вы держите свое слово!", а на вполне резонный вопрос, какого рожна и вообще, отрубил: "Думаю, что вам лучше бы подъехать сюда!"