Черный трибунал
Шрифт:
Оглядевшись вокруг. Лютый вздохнул, вновь взял в руки бутыль «Столичной», щедро полил грудь и лицо Парторга спиртным. Это было сделано интуитивно, исходя из чисто русского менталитета, на случай непредвиденных свидетелей, которые наверняка, учуяв запах спиртного, тут же заметят: мол, дружбан, сволочь такая, пить совсем не умеет, вырубился, гад, придется домой к жене волочь.
Обнаружив в кармане убитого ключи от мини-вэна, припаркованного у подъезда, Нечаев открыл машину, втиснул обмякшее тело на водительское сиденье, захлопнул дверцу, после чего неторопливо двинулся в соседний двор, к темно-серому
Через несколько часов из факса в риэлторской конторе «Славянский стиль», принадлежавшей погибшему, выползло послание следующего содержания:
«Именем закона гр. Караваев Дмитрий Владимирович за совершение тяжких преступлений против честных россиян — руководство оргпреступной группировкой, незаконное отчуждение имущества, вымогательства, многочисленные убийства, совершенные с особой жестокостью, — приговаривается к высшей мере социальной защиты — физической ликвидации.
Так как правосудие не способно защитить граждан от бандитизма, мы, честные офицеры силовых структур, вынуждены сами обезопасить наших соотечественников.
Преступление никогда не останется безнаказанным.
ЧЕРНЫЙ ТРИБУНАЛ».
Шприц с остатками яда и пустая бутылка полетели в Москву-реку; возможные отпечатки пальцев в салоне мини-вэна были вытерты ветошью; факс, по которому посылалось сообщение, не имел постоянного номера: Нечаев предусмотрительно подсоединил аппарат к первым подвернувшимся разъемам в телефонном щитке где-то в Люблине. Отсутствие следов не оставляло никаких шансов для следствия.
Ликвидация Парторга заняла ровно семь минут, подготовка к ней — около трех суток…
Еще шестнадцатого сентября на компьютер Лютого упало зашифрованное электронное сообщение: как и было оговорено, Прокурор отослал Нечаеву и копию оперативного дела на будущую жертву, и прочую необходимую информацию: приблизительный распорядок дня, круг знакомых, типичные маршруты передвижения по Москве, любимые места отдыха, координаты друзей и любовниц, даже сканированную копию истории болезни из районной поликлиники (у Парторга был порок сердца).
Трехступенчатая кодировка, обычно практикуемая в «КР», исключала хакерский взлом, приди кому-нибудь в голову желание расшифровать послание Прокурора.
На следующее утро, семнадцатого сентября, детально ознакомившись с электронным письмом, Нечаев отправил Прокурору ответное сообщение, правда совсем короткое:
«Нужен карбюратор на ВАЗ-21011 и хорошая магнитола».
Не прошло и двух часов, как он получил на пейджер (один из многих, специально приобретенных для работы) информацию следующего содержания:
«С десяти до двенадцати заберите у Самойлова в ларьке номер шестнадцать нужные вам запчасти».
Это сообщение означало, что в тайнике на автомобильной свалке, расположенной неподалеку от гаражного кооператива в Измайлове, Нечаеву, с поправкой на текущее время, то есть с часу до трех, необходимо было забрать заказанные ампулы с ядом, радиомаяк и приспособление для улавливания источника радиоимпульса («с поправкой на время» означает, что пользоваться необходимо сообразно элементарным правилам конспирации, то есть в шифровке указывалось время с поправкой «плюс 3»).
Радиомаяк, прикрепленный под днище
Безукоризненные документы страховали от непредвиденных неприятностей с милицией. Несколько автомобилей, любезно разбросанных людьми из «КР» по московским автостоянкам, делали слежку совершенно незаметной.
Особая формула синтетического яда не должна была оставить у врачей и тени сомнений: смерть наступила от банального инсульта.
Обычно Парторг ездил с охраной, однако к постоянной любовнице, проживавшей на Ленинградском проспекте, как правило, отправлялся один. Нечаев уже знал, что его оппонент обычно приезжает к женщине в пятницу вечером, покидая квартиру лишь ранним субботним утром.
Чем, естественно, и не преминул воспользоваться.
Можно было утверждать со стопроцентной уверенностью: смерть Парторга официальные органы дознания спишут на естественные причины. К тому же, если верить истории болезни. Караваев страдал врожденным пороком сердца. Да и не с руки ментам заниматься классическим «висяком»! Ну загоняла мужика ночью девка, затрахала, сучка, до смерти, вот утром сердце и не выдержало. Вот до чего доводит неумеренность в сексе!
Теперь, сидя за рулем невзрачного «форда» и детально анализируя происшедшее. Лютый в который уже раз убеждался в справедливости старой истины: сколько бы ни готовился человек к смерти, сколько бы ни перестраховывался, однако она все равно настигнет жертву, и произойдет это очень неожиданно. Во всяком случае, для жертвы. Тем более если смерть эта предопределена кем-то заранее.
Хотя ликвидация прошла блестяще, Максим не чувствовал радости. Скорее наоборот, он ощущал некое внутреннее неудовлетворение; подобное ощущение посещало его крайне редко. Может быть, потому, что пришлось ликвидировать человека, лично ему. Лютому, не сделавшего ничего дурного? Может быть, потому, что предсмертный взгляд покойного, искренне удивленный, запомнился Нечаеву так некстати?
Сосредоточенно глядя на бампер впереди идущей машины, Максим попытался было осознать причину своего теперешнего состояния, но сделать это было тяжело.
Течение мысли было вялым, какие-то незначительные детали происшедшего прокручивались в сознании — неприятные, тонкие, переливчатые, как радужная бензиновая пленка на поверхности воды, вот, к примеру, вспомнилось, что у Караваева была массивная квадратная челюсть, что падал он так тяжело и грузно, что волосатые сосисочные пальцы царапнули стену подъезда. И вновь вспомнился взгляд — вопросительный и недоуменный…
Неожиданно в голове скользко зазмеилось: «Ты, Максим, палач».
А ведь так оно и есть.
Согласившись на предложение Прокурора стать исполнителем. Лютый превратился в палача. Ведь палачи тоже уничтожают людей, которые, как правило, не сделали им самим ничего дурного, людей, с которыми прежде сталкиваться не приходилось. Палачи не знают ни жалости, ни сострадания: лишить жизни приговоренного быстро, безболезненно и неожиданно для самой жертвы и есть высшее проявление палаческого искусства.