Черный трибунал

Доценко Виктор Николаевич

Однако человек более наблюдательный, скорее всего, обратил бы внимание и на быстрые, настороженные взгляды мужчины в оранжевой робе, и на его чистые, незаскорузлые руки с аккуратно подстриженными ногтями, нетипичными для работяги, и на то, что к месту аварии человек этот приехал не на ремонтном автофургоне, а на собственной машине, черной «девятке» с тонированными стеклами…

Поправив на треноге с красными лоскутками дорожный знак «Ремонтные работы», мужчина в оранжевой робе вновь полез вниз, освещая путь

фонариком.

Перекрестья труб с шипящей, булькающей водой, какие-то заржавленные коллекторы, потускневшие. латунные вентили, темно-бурые скобы лестницы, намертво вделанные в бетон…

Спустя минуту «ремонтник» двинулся по подземной галерее в сторону армейских складов.

Пахло затхлостью, плесенью и мышами. Под ногами шуршали камешки, засохший мышиный помет, куски штукатурки и кирпичное крошево. Луч фонаря причудливо плясал в насыщенном влагой воздухе, перспектива галереи терялась, растворяясь в темноте, но человек шел уверенно и довольно быстро.

Этот мужчина, одетый в оранжевую робу, шел относительно недолго — минут пятнадцать. Иногда галерея раздваивалась, иногда пересекалась с другими ходами, и подземный путник то и дело сверялся со схемой. Наконец, он остановился перед небольшой ржавой дверкой. На черную щель замочной скважины легло лимонно-желтое пятно от фонаря.

Достав из кармана бренчащую связку отмычек и повозившись с минуту, «ремонтник» толкнул дверь, раздался омерзительный, до боли в зубах, скрежет давно не смазанных петель, и он очутился в небольшой комнатке типа котельной.

Взору его предстало переплетение осклизлых, ржавых труб различного диаметра, отваливающаяся штукатурка, обнажавшая под собой голый кирпич, приборы-измерители давления и температуры, электрораспределительный щит, еще одна дверка, поменьше первой…

Еще раз сверившись со схемой, подземный путешественник удовлетворенно хмыкнул: это была распределительная подстанция городского водозабора, которая находилась точно под бывшим армейским складом.

Дальнейшие действия Максима Нечаева (проницательный читатель уже догадался) отличались быстротой, продуманностью и хладнокровием.

Достав из рюкзака небольшой газовый баллончик, он подкрутил форсунку и чиркнул зажигалкой — из сопла забил острый язык злого пламени. Спустя несколько минут дверные петли были срезаны, и после легкого удара ноги металлический щит двери почти беззвучно отвалился. Несколько крутых ступенек наверх — и Лютый очутился в тесном пространстве бетонного куба. Луч фонаря выхватил темный круг закрытого люка вверху и ржавые скобы лестницы, вделанные в бетон стены. Даже сюда, в подземелье, доносились шум голосов и звуки автомобильных моторов.

Нечаев взглянул на часы, стрелки показывали половину седьмого. От водителей, с которыми он .познакомился и которые заезжали на территорию складов, он знал: охрана

сменялась дважды в сутки: в семь утра и в семь вечера.

Пока одна смена сдаст дежурство, а другая примет, проходит, как правило, не менее получаса, и тогда склады изнутри практически не охраняются. Полчаса — это много. Во всяком случае, достаточно, чтобы выйти наружу и, исполнив запланированное, скрыться незамеченным тем же путем.

Без пяти семь голоса наверху стихли, и Нечаев, поднявшись по металлическим скобам, осторожно приподнял люк. Справа белел высокий бетонный забор. Слева серебрился огромный ангар из рифленого дюраля. Ворота ангара были приоткрыты, и в глубине его просматривались очертания большегрузной фуры.

Спустя минуту Максим, никем не замеченный, выбрался на поверхность.

Вход в подземный коллектор он не стал закрывать, лишь легонько придвинув крышку люка. Подхватив чемоданчик. Лютый бесшумно двинулся в сторону открытых ворот ангара.

Внутри было темно и тихо. В воздухе витал сильный аромат спирта. Запах этот источался бочками, стоявшими в ангаре. Заглянув в заднюю дверцу фуры, Нечаев присвистнул: прицеп был доверху забит проволочными ящиками с водкой.

Кабина фуры, как он и рассчитывал, была пуста. По-видимому, водитель находился в зоне наблюдения сменявшихся охранников.

— Спирт горит лучше водки, — пробормотал Лютый, щелкая застежками чемодана, — а напалм лучше спирта…

Чемоданчик, с какими обычно ходят сантехники, был доверху забит пластиковыми пакетами с напалмом. Напалм хорош всем, а особенно тем, что его невозможно потушить водой. Именно это обстоятельство и обусловило выбор Нечаевым орудия диверсии…

Лютый управился быстро: спустя пять минут и бочки со спиртом, и колеса фуры были обмазаны вязким, напоминающим клей веществом. Горловины бочек, естественно, были закрыты наглухо — это означало, что при нагревании металлических стенок горючее содержимое, по законам физики, должно было расширяться и, дойдя до критической точки, взорваться. Огромные объемы горючего гарантировали, что пожар неминуемо перебросится на соседние ангары. Оставалось лишь бросить спичку и, добежав до полуоткрытого люка, спуститься вниз, прикрыв за собой крышку…

Что и было сделано.

…В девятнадцать часов десять минут первые бочки уже пылали, и злые языки пламени жадно лизали их бока. В девятнадцать часов двадцать четыре минуты страшной силы взрыв потряс склад со спиртом — огонь мгновенно перекинулся на соседние ангары.

А в девятнадцать часов тридцать пять минут с центрального пункта складской охраны позвонили по «01».

Пожарники прибыли в двадцать часов пять минут, но погасить бушевавший огонь было решительно невозможно. Бывшие военные склады выгорели дотла, а вместе с ними сгорело и все содержимое…