Черный властелин
Шрифт:
— Хха-ха-ха! — а смеётся батька заразительно, даже святой отец изобразил нечто напоминающее улыбку. — Господь вытряхнул из тебя дурь, сын, но оставил мои уроки. Жаль, конечно, что с дурью ушла и твоя память. — Рад стараться, женщина легкого поведения. Я бы с огромным удовольствием остался в Пиндостане с цивилизацией, вкусной едой и ватерклозетом, и негров бы видел только в метро и в порнофильмах. Утрирую, конечно, но Европа Универсалис намного привлекательнее на экране чем вживую.
— Йесус-Моа, а ведь из пацана ещё выйдет толк. — Неужели и второй наш?
— Толк… В ремесле правителя, Йикуно, слишком много от лукавого. Я каждый день молюсь за твою душу. Теперь я буду молиться и за душу твоего сына. —
— Святой отец, я помню что Господь говорил о том что власть над миром не поможет тому кто погубил свою душу. Но ведь Господь говорил и то что кесарю — кесарево… главное не забывать о том что Богу — Божье.
— Я подберу тебе воинов, сын. Но достаточно на сегодня. Слуги отведут тебя в твои покои, ты ведь только сегодня пришёл в себя, а нам с Йесусом-Моа есть о чём ещё побеседовать.
А темнеет здесь быстро… Пока мы баловались кофием и решали судьбу наследника, то есть меня, солнце ушло и небо покрылось россыпью звёзд. Красота. Я остановился полюбоваться. Монашек, которого Негус напряг меня провожать топтался рядом с факелом. Завис я надолго. Такого неба я не видел даже на Гавайях — там тоже темно ночью, но от гостиниц и цивилизации никуда не денешься. Здесь же было темно как… да, вы угадали, как у негра в жопе. На землю меня вернул зов природы.
— А где здесь можно отлить?
— Вон там кусты, мой принц.
Оставив монашка в паре десятков шагов позади — глаза привыкли к темноте, и света от факела и месяца кое-как хватало, я оросил здешние кусты. Сплошная антисанитария. Небось и гадят тоже где-то рядом. С этой мыслью я заправил хрен обратно в штаны, опустил хламиду и вступил. Твою мать. Неужели накаркал. Нет, не говно. Я раздавил слизняка. Меээээрррзость! Ненавижу. Как говорится хрен редьки не слаще. С отвращением вытираю ногу о траву и всю дорогу до апартаментов принца усиленно смотрю под ноги. Помогает плохо, выпуклая часть спины негра светлее не стала. По дороге я собрал ещё несколько насекомых. Хорошо хоть эфиопы изобрели сандалии.
Царские апартаменты в монастыре не блистали. Чисто, просторно, но не дворец. В принципе такая же комната как и та где я проснулся, плюс некоторое количество утвари, и ещё одна комната для трапез и бесед. Молодым негусам положено расти в строгости? Ну ладно, мне пока много не надо. Монашек норовил свалить, но я напряг его принести мне на ночь зубную кисточку. Давным давно, мне в совке удаляли нерв в зубе без новокаина, по технологии ещё времён фашистской Германии. Мне, мягко говоря, не понравилось. И что-то мне подсказывает, что средневековая стоматология, это песец даже по сравнению с фашистской стоматологией. Гигиеной я буду озабочиваться сразу и всерьёз. Упаси меня Господь от местных коновалов. Чищу зубы и на боковую. Надеюсь в царской постели нет клопов.
Новый день. Я, конечно, надеялся, что переселение души в средневекового эфиопского принца окажется глюком после удара молнии. Но, суровая Африканская действительность меня жестоко обломала, путём жирной мерзкой мухи севшей мне на нос. Есть конечно худшие способы проснуться, но я их ещё не пробовал. На матерщину пришли слуги и принесли зубную кисточку с чистой одеждой. Видимо слухи в монастыре распространяются быстро, так что помощь в облачении и утреннее омовение мне не предлагали. Припомнив вчерашнее решение всерьёз озаботиться гигиеной, я приказал принести бадью с горячей водой и ковш (и почему эти придурки не принесли ковш вчера?) к берегу озера, и, почистив зубы, направился туда же сам в компании одного из слуг (заблужусь ещё!).
Водные процедуры прошли без эксцессов — губка, ковш, песочек, и более менее чистое тело. С мытьём головы правда хреновато, надо будет озаботиться изобретением мыла. Да ещё хрен надо мыть аккуратно. Понимаю
Завтрак из кислой лепёшки с овощами. В процессе пожирания, мне на глаза попался монашек Жен, и я, своей «принцевой» властью перевёл его в личное подчинение. Первым поручением, я задал ему составить перечень продуктов на монастырской кухне, а так же провести инвентаризацию материалов и продукции кузнецов при монастыре и в соседней деревне (где кстати стоит лагерем Негус Нагаст). Попробовав Эфиопскую кухню во второй раз, моя уверенность в необходимости кулинарных реформ выросла из железобетонной в металлокерамическую. Думаю что к ужину, она станет вообще нейтрониевой. Слава Богу, послезавтра заканчивается пост.
Вскоре после завтрака у меня началась церковно-приходская школа имени Йесуса-Моа. Иерарх начал с проникновенной речи о единстве народа и церкви, он постановил начать моё обучение с книги о Славе Царей, Кебры Нагаст. «Профессор» явно готовился, так как внушительного вида томик уже был призывно разложен на столике. Открыв его, Йесус-Моа довольно занудным голосом зачитал пассаж о «Славе Царей» в интерпретации трёхста восемнадцати православных старцев. Я при…ел. Когда он перевернул страницу и начал зачитывать мне текст о «Величии Царей», я осознал что такими темпами мы будем читать эту книгу очень и очень долго.
— Абун, — вообще-то я хотел сказать святой отец, но вышло именно Абун, — можно ли мне встать рядом и посмотреть на книгу?
— Конечно можно, принц Ягба. — Хорошо быть царским отпрыском — на фиг не посылают.
Посмотрев на книгу, я возрадовался — принц умел читать. Закорючки каким-то неизвестным образом складывались во вполне русские предложения. Получалось как во сне, смотришь на текст, и вроде бы всё понятно, но как только присмотришься внимательно — случается облом. Была впрочем разница — когда я пытаюсь читать во сне, текст перед глазами постоянно меняется, здесь же присмотревшись я видел аборигенские закорючки. Но не важно, главное что я понимал написанное. Читаю я быстро, по крайней мере по русски и по английски. По-эфиопски получилось если медленнее, то не намного.
О величии царей написано было лишь то, что старец Григорий начал о нём размышлять во время пятнадцати лет отшельничества. Дальше шёл достаточно вольный пересказ ветхого завета. Так как оный завет был мне знаком, читал я по диагонали. Что интересно, Йесус-Моа оценил преимущества чтения учеником над чтением трактата вслух, и испарился, сказав лишь чтобы я нашёл его, когда устану читать опус, и он даст мне необходимые разъяснения.
Опус был… так себе. Похоже что это был после-аксумский новодел — много упоминаний Эфиопии, а не Аксума. Хотя чёрт его знает, может Аксумцы себя Эфиопами называли. Фокус книги был на Соломоне, к которому восходит моя (песец!) династия, и на легитимности древней Эфиопии. Что неудивительно. Думаю что сей опус является нашим основным пропагандистским и научно-популярным материалом. Надо будет по деликатнее спросить Йесус-Моа об этом. Особенно улыбнул отрывок о заповедях, которые Соломон дал Царице Шеба (хрен знает сколько раз пра бабушке моего принца… озвереть!). Там, Соломон положил глаз на царицу. Ну это понятно, иначе как бы он оказался у меня в предках. Но отрывок говорит, что у Соломона было четыреста жён и шестьсот наложниц. Класс… мы медленно спустимся с горы и возлюбим всё стадо! И далее, идёт умопомрачительный пассаж о том что Соломон не виновен в многожёнстве, так как в древние, примитивные времена, Господь и апостолы ещё не дали закон, что можно иметь только одну жену. Так что Соломон — молодец. А нам только с одной, и ни-ни! Ибо нефиг.