Черный ворон, я не твой

Колычев Владимир Григорьевич

– Скажите, а Герман – его сын? – спросил он.

– Да. Средний сын. Есть еще Герберт, он самый старший…

– Так я не понял, а кто из них Гера?

– Тот, кто вам погон оторвал, – без капли ехидства во взгляде усмехнулась она. – Герберт на такое не способен. Он хоть и старший, но совсем безобидный. Мухи не обидит. Да и слабенький он, от рождения… Это у Германа и Себастьяна здоровья хоть отбавляй… А то, что Герман вас невзлюбил, так он сейчас такой со всеми. Вы его должны понять, у него мать погибла…

– От руки отца.

– Это

в порыве гнева… Но Герман не понимает. Поэтому и ходит злой как черт, на всех бросается… Ничего, рано или поздно успокоится…

– Лучше рано… Насколько я знаю, ваш дядя – русский.

– Русский, – подтвердила Римма.

– А у детей какие-то немецкие имена.

– Он по паспорту русский. А в душе… Корни у него немецкие. Его отца Себастьяном назвали, а в паспорт Севастьян вписали…

– Корни немецкие, а кухня итальянская.

– Сначала ему все немецкое нравилось, потом итальянское. Но у него и сейчас немецкий порядок во всем…

– У вас тоже немецкие корни?

– И немецкие. Но больше – итальянские. Моя мама – итальянка по отцу. Мать у нее русская, а отец итальянец…

– Мне кажется, я видел вашу маму.

– Возможно. Она гостиницей заведует. Вы ее за стойкой администратора могли видеть…

– Вы на нее похожи.

– Все так говорят…

Римма взяла паузу. По напряженному взгляду можно было догадаться, что она собирается о чем-то просить Андрея. Собирается, но не решается начать.

Наконец решилась.

– А вы не могли бы помочь моему дяде? – не без смущения спросила она.

– Если вам это интересно, меня Андрей зовут.

– Да, интересно, – спохватившись, кивнула она. – Извините, что сразу не спросила… Вы-то знаете, как меня зовут, вот я и подумала…

– В чем я могу вам помочь?

– Вы говорите, что мой дядя в карцере. Это же плохо, да?

– Ничего хорошего.

– Его же можно оттуда вытащить?

– Нет ничего невозможного…

– Вы можете это сделать?

– Все, что в моих силах… Прямо сейчас и займусь этим… А где мы с вами встретимся?

– Встретимся?

– Ну да, я же должен рассказать вам, как продвигается дело…

– Ах, ну да… Да, конечно, нам нужно встретиться. Можно сегодня, конечно же, не здесь… Правда, я сегодня работаю…

– Где?

– В «Беллиссимо», конечно… Но в общем-то я могу и подмениться… Наверное, так и сделаю. Да, давайте встретимся. Только не в «Беллиссимо»…

– Да я и сам бы там не хотел, – усмехнулся Андрей. – Ваш брат обещал меня застрелить…

– Мой брат? – встрепенулась Римма. – Герман?!.. Кто вам сказал, что он мой брат?

– Сам догадался. Если Станислав Казимиров – ваш дядя, значит, его сыновья – ваши двоюродные братья.

– Двоюродные?!.. Да, двоюродные… Да, братья… Вы извините меня, я волнуюсь. За дядю переживаю. Говорю одно, думаю о другом…

– Я это заметил.

– Мне надо расслабиться. В «Ночном Раю» отдохнуть можно. Вы как, не против?

– Только «за».

– Тогда до встречи…

Погон у вас с плеча спал…

Римма снова поправила сползший погон, но на этот раз мягко и даже, как показалось ему, ласково провела пальчиками немного вниз по руке. Сказать, что Андрею было приятно, значило ничего не сказать. Он испытал самое настоящее блаженство – но почему-то не возбуждающее, а какое-то пьяняще-убаюкивающее. Остро захотелось оказаться с Риммой где-нибудь в укромном и уютном местечке, где бы она снова прикоснулась к нему и гладила бы, гладила, и каждая клеточка его тела трепетала бы от наслаждения…

Она помахала ему ручкой, повернулась к нему спиной и направилась к дороге, у обочины которой стояли машины. В одну из них она и села – на переднее пассажирское сиденье. Это был «Форд», кажется, «Фокус» … Но Андрея волновала не сама машина, а человек, который находился за рулем. Это был мужчина…

* * *

Не успел Андрей зайти в кабинет, как его вызвал к себе начальник.

– Почему опаздываешь? – строго спросил он.

И тут же скупо, но понимающе улыбнулся.

– Видел я тебя с твоей красавицей.

– Она, конечно, красавица, но я вас не заметил…

– Вот именно, я перед воротами минуты три стоял, а ты и не заметил. Что, так увлекся?

– Похоже на то.

– Она к тебе приходила?

– Если бы… Дядя у нее здесь сидит.

– Кто такой?

– Казимиров его фамилия.

– Этот, которого ты в карцер посадил?

– Теперь обратно бы вытащить.

– Она просила? – нахмурился Каракулев.

– Она даже и не знала, что он в карцере. Посылку ему передала…

– Через кого?

– В установленном порядке…

– Я думал, через тебя…

– А если бы и через меня? – Андрей пристально посмотрел на своего начальника. – Я же не из корысти…

– А из наилучших побуждений… Влюбился?

– Это мое личное дело.

– Твое личное дело в отделе кадров… Ладно, не горячись. Любовь дело серьезное…

– Рано еще о любви говорить.

– А ты и не говори… Ты слушай. Меня слушай… Посылку ты, конечно, можешь передать, можешь даже на щадящий режим этого Казимирова перевести, я поспособствую: все мы люди, все мы человеки… Но будь осторожен, парень, как бы эта девица тебя под монастырь не подвела… Ты должен знать, за что Казимиров под следствием.

– Знаю, за убийство жены.

– Вот именно. И он этого не отрицает. А что это значит?

– Если в перспективе, то лет десять-пятнадцать строгого режима…

– Совершенно верно. Когда человек лишен законной возможности обрести свободу, он ищет незаконную. Законной возможности у Казимирова нет, как бы он не начал искать незаконную. И как бы ты ему в этом не помог…

– Исключено, – мотнул головой Андрей. – Я на такое никогда не пойду.

– Ты сейчас в этом уверен. Как и я сейчас уверен в тебе. Но любовь такая штука – так может завертеть, что мозги наизнанку выкрутит…