Черный ворон
Шрифт:
Он быстро пробежался глазами по всем лицам и остановил взгляд на Тане.
– Что ж в хоромы не приглашаешь, хозяюшка? – спросил он. И улыбнулся. Улыбка цепенила еще сильнее взгляда.
Таня тряхнула головой, сбрасывая морок, и сказала:
– Проходите, пожалуйста.
Начальник двинулся по замызганному коридору, и Тане показалось, что под ногами его расстилается невидимая ковровая дорожка. Таня шагнула в сторону, и начальник первым вошел в старухину комнату.
– М-да, – сказал он, осматриваясь, – неказисто живете,
– Мы только неделю назад въехали. Я собиралась на выходных все освежить, побелить. Работы немного.
Она замолчала. «Что это я перед ним оправдываюсь? Он мне кто?»
– Чаек на столе, я вижу. Может, угостишь?
– Садитесь, – сказала Таня и достала из шкафа чашку, красивую, но с отбитой ручкой.
– И ты садись, в ногах правды нет, – сказал начальник, наливая себе из ковшика. Портфель он поставил на пол рядом с табуреткой.
Таня села.
– Ну что, чернобурая, поймала своего петушка? Сладко ли? – спросил гость.
Таня, преодолевая робость, посмотрела ему прямо в глаза.
– А вы кто?
– Ах да, не представился, извини... Ну, скажем, друг семьи. По имени-отчеству Дмитрий Дормидонтович. Отец известных тебе Павла и Елены Черновых.
Таня всплеснула руками.
– Ой, так это мы у вас свадьбу справляли? Спасибо вам...
– Гулять гуляли, а хозяина пригласить забыли? Нехорошо.
– Я не знала, простите...
– Ладно, не винись. Это все Пашка придумал, ему и отвечать.
– Он же ради нас. Я не хочу, чтобы у него были неприятности, слышите!
– Слышу. – Дмитрий Дормидонтович улыбнулся. Давненько на него не повышали голос. – Но речь у нас не про то... Расскажи-ка ты мне, Татьяна Ларина, как вы с Иваном жить думаете?
Он задал вопрос с какой-то особой интонацией, так что нельзя было ни уйти от ответа, ни ответить ложью.
– Поживем здесь пока. Будем копить на кооператив – заработок у меня хороший, Иван доучится, работать пойдет, тоже зарабатывать будет...
– Ты, значит, на стройке, он в кабинетике, так?
– А что же плохого?
– Да ничего, ничего... Вот только, знаешь ли, – лицо его сделалось каменным, – в конторе тепленькой тебе в ближайшем будущем не служить, в квартирке уютной не жить.
– Я и не собираюсь, – сказала Таня, почему-то внутренне холодея.
– Потому что, хоть ты и замужем, а жить в городе имеешь право только пока не рыпаешься – на строительстве работаешь и ведешь себя соответственно, – продолжал Чернов. – А то и муж тебе не поможет. Квартира не его, а родителей, и прописать он тебя не имеет права... Кстати, вы и здесь не по закону живете.
– Как это?
– Очень просто. Проживаете не по месту прописки. Ты где прописана? На Маклина, в общежитии. Иван где прописан? У себя на Мичуринской. Так что на первый раз предупреждение, на второй будет денежный штраф, а на третий – милости просим из Ленинграда, не хотите добровольно,
Он не кричал, не топал ногами, но от этого было еще страшнее. Тане казалось, будто он вырос, раздулся до размеров всей комнаты и вот-вот раздавит ее, не оставив ей жизненного пространства, или откроет огнедышащую пасть и проглотит. Она с силой закрыла глаза и резко раскрыла их.
– Я не понимаю, к чему вы это говорите. Мне не нужна их квартира, не нужна теплая контора... Только не трогайте нас, оставьте в покое Ваню, меня... Нам здесь хорошо.
– Хорошо, значит? Допустим. А потом? Пойдут дети, заботы всякие, денег станет не хватать, жилплощади, здоровья весь день на ветру мастерком орудовать. Что тогда, а?
– К тому времени мы уже сможем купить квартиру.
– Да? А кто вам позволит? Пушкин? По какому праву? С твоей лимитной пропиской на очередь не ставят, а у Ивана семьдесят метров на троих, тоже не полагается...
– Тогда... тогда я на работе попрошу. Тресту пятнадцать процентов квартир с каждого дома выделяют, я поговорю с начальством, объясню ситуацию...
– А у них своя ситуация, и называется она кадровая политика. С какой стати им отдавать квартиру работнику, даже хорошему работнику, если он и без всякой квартиры у них в кабале до самой пенсии? Уволишься – вон из города, в другой трест перейдешь – у них такая же... ситуация, только еще хуже.
– Ну не знаю...
Таня хотела сказать, что есть ведь предприятия с семейными общежитиями, есть такие, где по трудовому соглашению через несколько лет дают квартиру, в ближайшем пригороде есть частные дома с постоянной пропиской... Но Чернов не дал ей продолжить.
– Вот именно, что не знаешь. Жить торопитесь, любить торопитесь, всего сразу хотите – только жизнь себе и другим ломаете...
Таня молча смотрела на него.
– А ведь я пришел не грозить тебе, не отчитывать, – сказал Чернов, резко переменив тон. – У меня к тебе есть предложение. Интересное. Тебе должно понравиться.
– Какое? – настороженно спросила Таня.
– Ты на Каменном острове бывала когда-нибудь?
Таня вспомнила давние прогулки с Женей. В груди защемило.
– Да, – еле слышно ответила она.
– Видела там такие красивые дома за высокими заборами?
– Да.
– Там принимают правительственные и другие важные делегации, которые приезжают к нам в город... Я уже говорил тебе, что все про тебя знаю. Знаю, что ты толковая, честная, работы не боишься, не распустеха, речь у тебя культурная, двигаешься красиво. Про внешние данные не говорю – пока еще не слепой, сам вижу. Так вот, таких, как ты, не так уж много, и они очень нужны для работы в резиденциях.