Черный замок

Тыртышникова Елена

Дальнейший путь к подножию горы прошёл на редкость легко, в особенности под строгим и неусыпным контролем герцога. Романд как слабоходячий почётным призом кочевал с плеч Горши на руки Ёорундо и обратно. Очевидная и вместе с тем непонятная неприязнь первого и холодность второго нисколько не повлияли на удобство ноши, отказов от помощи Романду также не поступало — оба бойца не могли представить себе Имлунда, тащащего на своём высокородном горбу отказного сына. Отчего-то ни среднему Зелешу, ни потомку гоблинов не пришло в голову обдумать интересную вещь: а как, собственно, не терпящие друг друга отец и сын

провели вместе, на одном уступе, бок о бок целую ночь.

Если бы Ёорундо узнал, что Романд и Имлунд не только сидели рядом и мирно беседовали, но хуже того — «братишка» дрых на груди герцога, а тот ласково гладил сына по голове и шептал очень странные слова взамен колыбельной, то очень бы удивился. Серьёзно удивился и испугался бы. Не на всякий случай, а тоже серьёзно.

— Прости меня, дитя моё, прости, — губы складывались в беззвучные слова, а пальцы осторожно перебирали казавшиеся неожиданно чёрными в темноте волосы. — Прости меня за то, что я так подло поступил с тобой — ты не виноват… Собственно, никто не виноват, кроме меня, но я за это и ненавижу тебя… ненавидел. Ох, прости… Какая же я сволочь!

А подросток спал, прижимаясь к мерно поднимающейся груди отца, и блаженно улыбался. Как и в не столь уж далёком младенчестве мальчишке оказалось достаточно того, что рядом находится он, отец, который успокоит и защитит. Защитит.

Эта странная и, пожалуй, пугающая картина останется с Имлундом навсегда. К кому ты, глупый, тянешься?.. Но Романду нет дела до разумных вопросов и доводов…

Герцог моргнул — на миг утратив ощущение реальности, он едва с оной не распрощался. Задумавшись, Имлунд с трудом вписался в поворот, подвернул ногу и упал, скользнул, поднимая облако каменной крошки, вниз. На удачу, поездку выдержали не только кости, но и штаны с сапогами — хорошо делали, на совесть.

В дальнейшем герцог не отвлекался на внутренний голос и воспоминания — скорость спуска в результате снизилась.

* * *

Подножия (или точнее — кромки настоящего леса) маленьких отряд достиг к закату второго дня. Все четверо злые, усталые и голодные. Никто в отряде не испытывал к другому тех чувств, которые позволяли беззаботно болтать о пустяках, поэтому спуск проходил в гнетущем молчании, изредка нарушаемом короткими приказами Имлунда и тихой неразборчивой руганью, когда кто-то оступался, ушибался или за что-то цеплялся. Давящая обстановка не способствовала повышению настроения и вызывала резкий упадок сил с не меньшим успехом, чем неудобная дорога.

Гора представляла собой лестницу с гигантскими ступеньками: сначала обрыв, оказавшийся вполне преодолимым без снаряжения и лишних изменений тела, затем некрутой склон, который заканчивался площадкой-уступом, этакой дополнительной ступенькой на ступеньке, а далее вновь обрыв. Благодаря именно такому виду горы Имлунд и Романд не разбились, но, с другой стороны, приноровиться к спуску было неимоверно трудно.

Кроме того, среди камней ничего не росло, не считая пучков пожухлой травы. Ещё и солнце, забравшись высоко в голубые небеса, исправно жарило, потому середина дня отдавалась на откуп сонному, отупляющему ничегонеделанью: к полудню путники забирались под тень скал, вроде той, где ночевали

Романд и Имлунд. Иначе кто-нибудь наверняка получил бы тепловой удар и потерю сознания.

С едой дела обстояли ещё хуже, чем с растительностью. В небольшом отряде все, кроме Романда, умели выслеживать дичь и охотиться, но даже у Горши-горца не вышло добыть хотя бы мелкую мышку, а, судя по ночным звукам, они вполне здесь водились, как и птицы. Но много ли наохотишься, имея из метательного оружия только камни под ногами? До крылатых не добросишь — скорее себе по лбу попадёшь; бегая за подскальными жителями, быстрее обвал вызовешь, чем кого поймаешь. И готовить тоже не на чем: костёр не разожжёшь, на солнце сгорит, вялить некогда.

Однако существенней, нежели отсутствие пищи, путников беспокоила вода. Куда исчезал водопад с вершины, разгадать не удалось. Надежда отыскать драгоценную влагу появилась лишь тогда, когда отряд добрался до леса.

— Так, мальчики, — Имлунд, как обычно, взял командование на себя. Говорил он в привычной насмешливо-холодной манере. — У нас имеется дерево, а, значит, и возможность разжечь костёр. Используйте её — что-то мне подсказывает, ночь предстоит не из тёплых. А я пойду поищу воду.

— Милорд! — тотчас встрепенулся Горша. — Не лучше ли мне этим заняться?

— Не лучше, — отрезал герцог. — И смотрите мне! Ведите себя хорошо!

Окинув многообещающим взглядом молодёжь, в которую он включил и среднего сына, Имлунд удалился под сень деревьев. Оставшиеся члены отряда с тяжелым синхронным стоном разбрелись. Лучший способ не поцапаться — не пересекаться друг с другом.

Горше из трёх возможных направлений досталось худшее: участок, на котором молодой боец пытался собирать хворост для костра, являлся границей камнепада. С одной стороны тот самый, труднопроходимый безжизненный склон, с другой — зелёная, сочная трава и лес. Непривычная в откровенной неправильности местность, но выбирать не приходилось. А всё этот, Романд!..

Юноша скривился и скосил глазом на колдуна. Тот, прихрамывая, вышагивал ближе к деревьям и тщательно всматривался в землю. Работящий. Да и удар у него что надо! И магией парень не обделён, явно умеет пользоваться даром. Зачем мальчишке при его способностях и умениях проклятая профессия?.. Неожиданно Горша вздрогнул и запнулся. А что? Что если он неправильно понял Романда и оскорбил того из-за собственной глупости и тупости?

Боец досадливо дёрнул головой и резко развернулся к магу — лучше выяснить всё сейчас.

— Романд!

— Что? — мгновенно откликнулся тот и приблизился к Горше на несколько подпрыгивающих шагов, хотя элементарная вежливость требовала именно от молодого бойца аналогичных телодвижений.

— Скажи, что означает слово «телохранитель» ?

Романд озадаченно нахмурился и открыл рот, но вместо нормального ответа сам разродился вопросом.

— Что это у тебя под ногами сверкает? — юноша указал пальцем в траву.

Горша недовольно поморщился, но проследил направление и действительно уловил какой-то блеск, наклонился. Монетка. Золотой, высшее достоинство. Поверх рисунка выступал магический профиль Романда. Боец ощутил дрожь в коленках и почувствовал, что находится на грани обморока. Это же… кого… он… посмел…