Черный жемчуг
Шрифт:
– Если – что? – удивленно поинтересовалась Аннунсиата.
Беркли продолжал подозрительно разглядывать ее.
– Да, трудно отрицать – в вашем лице есть фамильные черты, – произнес он. – Теперь я понимаю, почему вы напомнили королю его собственную сестру. Я уж было решил... вам, должно быть, лет пятнадцать?
– С половиной, – сухо поправила Аннунсиата.
– Понятно. Значит, маловероятно, чтобы вы оказались дочерью его величества.
Аннунсиата попыталась изобразить возмущение, но ей это не удалось.
– Хорошо, оставим это до поры до времени, – заключил Беркли. – А вы прекрасно танцуете, –
– Неужели здесь ничего нельзя сохранить в тайне? – спросила Аннунсиата, приподняв брови.
– В Уайтхолле? – насмешливо переспросил Беркли. – Успокойтесь, наши дамы не смогут в точности подражать вам. В конце концов, вы из старого рода, связанного с прежним дворянством, и, несомненно, вам достались фамильные драгоценности. Грум рассказывал мне, что упряжь вашей лошади украшена восхитительными подвесками, и еще вот это... – его рука скользнула по кресту на груди Аннунсиаты не совсем невинным жестом. Девушка слегка отпрянула, чувствуя нарастающее отвращение к своему партнеру, а он в ответ только улыбнулся, как взрослый мог бы улыбаться забавному ребенку. – Это одно из немногих мест Англии, где открытое проявление приверженности к католицизму может быть уместным. Во всяком случае, это не помешает вашим отношениям с королем. Позвольте дать вам совет – будьте скромны, но тверды в своих требованиях. Король щедр на обещания, но редко выполняет их. Женщинам, оказавшимся в положении, подобном вашему, следует подражать ему в своих поступках.
Музыка закончилась одновременно со словами Беркли. Он поклонился и отвел Аннунсиату на ее место, где полдюжины молодых придворных уже дожидались возможности пригласить новую красавицу. Аннунсиата приняла первое приглашение, которое получила, почти не замечая, с кем танцует – слова Беркли требовали размышления.
Объявили последний танец перед ужином, и тут рука Аннунсиаты попала в плен крепких пальцев, а Хьюго Мак-Нейл решительно повел ее прочь от толпы юношей, из которых ей предстояло выбрать себе партнера на танец.
– Прошу прощения, леди, что я не был с вами рядом до сих пор, – проговорил Хьюго, уводя ее в сторону, – но я хотел убедиться, что смогу попросить вас поужинать со мной. Вам понравился бал? Несомненно, сегодня вы были в центре внимания. Если бы я не обладал опытом в неожиданных похищениях, мне нечего было бы и рассчитывать поговорить с вами.
– Надеюсь, я никогда не окажусь несправедливой по отношению к давним друзьям, – ответила Аннунсиата.
Хьюго неуверенно улыбнулся.
– Вы и в самом деле считаете меня давним другом?
– Вы были одним из первых людей, с кем я познакомилась в Лондоне. И первым, с кем я танцевала.
– А это, конечно, немаловажно в нашем обществе, – с насмешливой торжественностью заключил Хьюго. – Вы позволите мне заметить, что сегодня вы выглядите бесподобно? Если бы король больше прислушивался к своему сердцу, чем к зрению, он никогда бы не сказал, что вы похожи на принцессу – вы сущий ангел.
Аннунсиата разочарованно улыбнулась.
– Неужели все слышали, что он говорил?
– Конечно!
– Конечно, нет, – поспешно проговорила Аннунсиата, не желая показаться неискушенной. – Мне она нравится, это самое замечательное...
– О, принцесса, – печально покачал головой Хьюго, – неужели вас уже коснулось дыхание порока? Прошу вас, скажите правду, и пристыдите недостойного: разве вы не находите сплетни всех этих щеголей несколько неприличными?
– Неприличными? Но почему? Я уже не ребенок... – раздраженно заговорила она. Хьюго сжал ее руку.
– Неправда. Я наблюдал за вами весь вечер и видел, как вы отпрянули от Беркли, как кошка от пролитого вина. Итак, признавайтесь.
– Видите ли...
– Вы привыкли к лучшему обществу, разве не так? К обществу джентльменов? У ваших прежних поклонников манеры были более сдержанными?
– Да, но...
Хьюго радостно улыбнулся.
– Вот и отлично. Теперь вы сказали правду. И в ответ на признание я скажу вам кое-что важное: когда вы проживете при дворе столько же, сколько и я, вы узнаете, что ничто не ценится так высоко, как способность на несколько мгновений заинтересовать, удивить или развлечь собеседника, – Аннунсиата неохотно засмеялась. – И потом, во-первых, я знал, что вы прекрасны, как ангел, задолго до того, как вы появились при дворе, а если бы вы не приехали в Лондон, я нашел бы повод отправиться в Йоркшир и встретиться с вами. Разве вам не интересно узнать, откуда у меня такие сведения?
– Совершенно неинтересно, – с трудом проговорила Аннунсиата. – Я не настолько тщеславна, чтобы...
– Вы опять говорите вздор, мисс Морлэнд, – усмехнулся Хьюго. – Ваше тщеславие поразительно, и вы, как и я, больше всего любите быть в центре внимания – впрочем, так и должно быть. Поэтому признаюсь: о вас рассказал мне ваш кузен Эдуард.
Аннунсиата, чувствуя, что Хьюго пристально наблюдает за ней, попыталась удержаться – не краснеть и сохранить спокойствие, однако Хьюго улыбнулся так многозначительно, что она поспешила заговорить.
– Хорошо, это во-первых – а что же вы хотели сообщить мне во-вторых?
– Это «во-вторых» не о вас. Можно мне продолжать?
– Разумеется. Мне надоело говорить о себе.
– О, сама скромность! Так вот, вы должны знать, что принцесса Генриетта обручена с Филиппом Орлеанским, братом короля Луи, и король готовится к их свадьбе. Вот почему сюда приехала королева. Однако принц Руперт, который близко знаком с Филиппом и любит Минетту почти так же сильно, как король, пытается разорвать помолвку и желает найти другую, лучшую партию для своей юной кузины.
– Почему же его не устраивает брак с Филиппом Орлеанским? – полюбопытствовала Аннунсиата.
Хьюго криво усмехнулся.
– Будь вы немного постарше и менее невинны, я бы сказал вам, А пока вам достаточно знать, что Филипп – не джентльмен. В сущности, я вообще не считаю его человеком. Я слишком хорошо знаю Филиппа, и могу сказать, что он просто животное, хотя все животные, которых я встречал в своей жизни, были милейшими существами по сравнению с Филиппом Орлеанским.
– Тогда почему король желает брака своей любимой сестры с этим... животным?