Черный
Шрифт:
— В гости, Виолетта Николаевна?
— Точно, Слав. Владимир Викторович у себя?
— Еще бы! У них сегодня гуденье по полной программе.
— Не поняла… — нахмурилась я.
—День рожденья празднуют всем корпоративом. Почти все уже разъехались. Остались только самые стойкие.
Я растерялась. Такого поворота дела я не ожидала. И здесь обида захлестнула меня. Раньше Володя приглашал меня на корпоративные праздники, а в последнее время — никуда. Его работа стала его собственностью, запрещенной территорией,
— Я пойду к ним, — сказала я, и охранник отступил в сторону.
Я шла по коридору, звонко цокая каблучками. Володина фирма находилась на втором этаже и занимала почти его половину.
До меня доносились взрывы смеха и громкие голоса. Я замедлила шаг. Было немного обидно выступить в роли жены, которую не пригласили на корпоративное торжество. Но здесь я уже ничего поделать не могла. Нужно было сделать хорошую мину при плохой игре.
Я распахнула дверь. При моем появлении веселье разом стихло.
В комнате было трое. Главбух Лариса Петровна — крупная женщина, чей возраст приближался к шестидесяти, в розовом костюме с золотой брошкой на лацкане. Половина ее круглого лица скрывалась за очками в массивной оправе. Неизвестный мне молодой человек под тридцать — худой, с волосами, зачесанными назад. Его карие глаза буквально впились в меня, когда я выросла на пороге комнаты. И третьим был бессменный шофер фирмы — Степан Семенович — жизнерадостный здоровяк с пышными усами и полными губами, которые часто издавали чмокающий звук.
Первым нашелся водитель.
— А… Виолетта Николаевна! Просим к столу. Присаживайтесь.
Лариса Петровна метнула на Степана Семеновича странный взгляд, значение которого я не поняла.
— Садитесь, — неожиданно пропела она. — Вам салатик «Оливье» или крабовый?
Я опустилась на стул, так и не сняв полушубок.
— А где… Володя?
В воздухе повисло молчание. Гнетущее, неприятное. Я обводила сотрудников фирмы пристальным взглядом, но они молчали.
— Он вышел? — Я словно бросила им подсказку, как в игре «Кто хочет стать миллионером», в надежде, что они используют ее.
— Н-нет, — кашлянула Лариса Петровна. — То есть да, — твердо выпалила она. — Вышел.
Но ее твердость, да еще в сочетании со странной заминкой, не могла меня обмануть.
Я поднялась со стула.
— Где Володя? — уже почти крикнула я.
—Он вышел, — повторила еще раз Лариса Петровна как можно убедительней.
— Куда?
— Не знаю.
Я двинулась к ней. Наверное, в моем лице было нечто такое, что ее не на шутку испугало. В такие минуты Володя про меня говорил так: «тигрица в сочетании с работницей дэза. Симбиоз убийственный».
— Он… он… —
— В своем кабинете? — уточнила я.
Она часто-часто закивала.
Ни слова не говоря, я пулей вылетела из комнаты. Последнее, что я слышала, было гуденье Степана Семеновича: «Лариса Петровна, что вы наделали!»
Я хорошо помнила, где находится Володин кабинет. Я неслась по коридору прямо к нему. Но перед самой дверью меня охватила непонятная слабость, и я оперлась рукой о стенку, чтобы не упасть. Что это со мной, с удивлением подумала я.
Я влетела в приемную. Из кабинета Володи доносились звуки, в значении которых ошибиться было невозможно: там, в его кабинете, занимались любовью. Женские стоны и мужское сдавленное рычанье были тому непреложным доказательством.
У меня подкосились ноги, я плюхнулась на темно-вишневый диванчик для посетителей, стоявший у стенки. Сомнений не было — сдавленное рычанье я узнала бы среди тысячи других звуков. Это мой муж в минуты любовных утех издавал такой рык, здесь я ошибиться никак не могла!
Я провела рукой по лбу. На нем выступила легкая испарина. Что делать? Тихонько уйти, будто меня и не было, или ворваться в кабинет? Эти двое были так поглощены друг другом, что даже не услышали, как я открыла дверь приемной.
Находиться тут было немыслимо. Каждый звук словно спицей протыкал мне голову, и я заткнула уши руками.
Тихо-тихо, стараясь не шуметь, я на цыпочках пошла к двери и уже собиралась покинуть приемную, как кровь ударила мне в голову и я нарочито громким голосом крикнула:
— Володя! Ты здесь?
И быстро, рывком рванула на себя дверь, ведущую в кабинет.
Она была даже не заперта. Первое, что я увидела, был мой муж — с перекошенным от удивления и шока лицом. Он стоял у стола, на котором распласталась белокурая секретарша Юлечка, которую я видела всего два или три раза — она пришла работать в фирму чуть меньше года назад. Поза, в которой я застигла этих двух, не оставляла никаких сомнений в их действиях: Юля лежала, закинув тонкие ножки-спички на плечи моего мужа, а он склонился над ней, вцепившись руками в ее бедра.
— Черт! — выругалась я. — Что происходит?
Мой муж вскинул вперед руку, словно защищаясь от удара.
— Виола! Подожди!..
— Я подожду! — и я вылетела из кабинета.
Я стояла у стены и, с трудом сдерживая бешенство, ждала их. Я еще не знала, что сделаю, когда эти двое выйдут из кабинета: разорву на части или просто убью. И здесь жгучая, неподдельная обида захлестнула меня с такой силой, что стало трудно дышать, захотелось немедленно убежать, не устраивая никаких разборок. Да и что он мог мне сказать? Что? Зачем выслушивать все эти лживые объяснения?