Черствое сердце
Шрифт:
— Я люблю тебя! — теперь я повторяла три коротких слова очень часто.
Мой вампир улыбнулся. Поцеловал в губы. Но поцелуй вышел легкий, на глубокий мы не отважились — Таван сидел напротив и очень внимательно на нас таращился.
— Не стесняйтесь! Мне нравится за вами наблюдать.
— Все равно, ты обманщик! — вынес ему вердикт Даниэль.
— Но я принес тебе счастья, малыш! Кто, по-твоему, посоветовал тебе ехать в Украину? — рассмеялся Таван. — Я подумал, что ваше соединение поможет мне разрушить мое личное проклятие. Заодно и ваши жизни наладит.
— То есть ты нами воспользовался! — оскорбилась я.
— Нет. — Ухмыльнулся он. — Просто убиваю одной пулей двух зайцев. И если ты очень хочешь знать, то я
— Верю, — махнула рукой я. — А как ты вообще с Гелестой встретился?
— Я искал лекарство от болезни, от которой умерла моя первая жена. После неудач, подумал, что проще найти эликсир вечности. Ну, или сделать его самому. Я скитался по свету. Был везде. Искал необходимые ингредиенты. Как-то приехал в Карпаты. В небольшом селении меня встретили радостно, приютили, накормили. Я вообще обожаю вашу страну. Здесь очень приятные и открытые люди. Так вот, я сидел во дворе ночью, и увидел ее. Она спускалась с гор. Длинная черная коса, алые губы, и глаза, такие завораживающие. Хотел поговорить с ней, но она покачала головой и скрылась в своем доме. Она вообще отказывалась меня воспринимать. Я подумал, что рано или поздно обязательно добьюсь ее расположения. И сосредоточился на своих поисках. Одна старуха посоветовала как-нибудь сходить в горы. Там росли нужные мне травы. Собирать их лучше было на закате. Я выждал немного и поднялся. Но начался ливень — страшная пора. Я искал, где спрятаться, и зашел в маленькую сторожку. Гелеста была там. Она варила кашу и пела. Увидела меня. Замолчала. Я тогда подумал, что бог, если он есть, подарил мне эту встречу. В общем, — он отвел глаза и улыбнулся. — Дождливая ночь у камина, наедине, способствует соединению не только сердец. Мы часто с того момента прятались в той сторожке. Ведь в маленьком селении быстро расползались слухи. А потом я все-таки нашел свой эликсир. Но он дал побочный эффект. Мне постоянно требовалось поддерживать себя чужой кровью. Однажды, я не сдержался и во время какого-то праздника, сейчас уже и не припомню какого, уединился с одной селянкой. Короче, голод совсем затуманил мой разум и я перестарался — убил ее. Гелеста узнала. Сказала, что ей не нужен убийца. Выгнала меня. Я уже тогда чувствовал, что в ней бьется новая жизнь. Если бы ты знала, как я мучился, понимая, что где-то далеко от меня растет мой ребенок. — Он помолчал немного. — Я хотел вернуться. Но было поздно. Ее проклятья всегда сбывались. В какой-то момент я отчаялся. Решил создать собственную семью. Так появился клан малыша, и другие.
— Ну ты и… — Хотела высказаться я, но Даниэль опередил.
— Бабник! — только у него это прозвучало с непонятной интонацией. Похоже, он хвалил деда. За что получил по колену.
— Я не такой! — тут же оправдался Куран.
— Ты смотри, — пригрозила ему я. — Узнаю (а от меня не спрячешься), и будет тебе каюк!
Таван хохотал от души. Пока мы не прибыли. А там на него напал страх.
Осень в горах была холодной. Ветры налетали на любого человека со всех сторон, и заглядывали ему под одежду, шутливо запихивая за ворот и под куртку сквозняк. Фиолетово-серые облака стояли над Говерлой.
Ведьмы почувствовали нас. Сила ветров усилилась. Я выставляла перед нами щиты, чтобы мы могли спокойно двигаться по дорожке к той самой сторожке, о которой нам рассказывал Таван. Его лицо менялось при каждом шаге. Он то хмурился, то улыбался, то злился, — короче, он боялся. Мы остановились у обветшалого домишки. Дед заглянул туда, оставив нас у входа.
— Как думаешь, каким будет их встреча? — спросил Даниэль, обнимая меня.
— Не знаю. Учитывая то, как он ее обидел — вряд ли она бросится ему на шею. — Ответила я, помедлила немного, и воспользовалась отсутствием Тавана. Прижалась к мужу, крепко-крепко поцеловала.
—
Таван сел на пороге. Он расстроился.
— Наверное, она не верит в твое раскаяние. — Предположила я.
— Как мне доказать ей, что я изменился? — озадачился он. — Я итак думал о ней на протяжении столетий каждый день, каждую ночь. Вспоминал ее нежные руки…
Он снял с косы ленту, погладил ее.
— Это единственное, что осталось у меня от моей Лесточки. — С грустью проговорил он.
— Ну, зная их характер, — подал голос Даниэль. — Тебе придется наизнанку вывернуться, чтобы доказать свою любовь. Я — тому пример!
— Поверь малыш, эти женщины того стоят! — вздохнул Таван. — Только со своей ведьмой ты будешь по-настоящему счастлив.
В природе внезапно что-то изменилось. Мы не сразу поняли, что именно. Но облака пропустили несколько лучиков солнца. А те опустились на смереку у обрыва, рядом с которой стояла она — Гелеста. Стояла и смотрела прямо на Тавана. Он же боялся пошевелиться. Клянусь, я видела слезы на его глазах.
— Иди! — подсказал ему Даниэль.
И он бросился к ней с радостным кличем: "Родная, прости засранца!" Хотел поцеловать. Получил по морде. Завязался скромный семейный скандал, в ходе которого Таван ползал на коленях, целовал ноги первой карпатской ведьмы. Она улыбнулась ему, вроде бы соглашаясь на примирение, и выдвинула условие.
— Он что?.. Она потребовала, чтобы он?.. — срывалось у меня, при наблюдении за тем, как вампир подходит к краю скалы и с видом счастливого приговоренного машет нам ручкой.
— Да! Он прыгнет! — констатировал спокойный Даниэль.
Я трусливо взвизгнула, когда Таван рухнул в пропасть. Уперлась лицом в плечо мужа, боясь даже смотреть в ту сторону.
— Успокойся, — насмешливо проговорил Куран. — Он не умрет. Он бессмертный.
Я уставилась на мужа.
— Не смей брать пример с нее! Давай ссоры ограничим битыми тарелками… — Сказал он.
— Даниэль, — всхлипнула я, и меня крепче обняли.
— Я знаю, что когда больно мне, то и тебе плохо, — прошептал он. — Я уже давно различаю стук твоего сердца из тысячи! И могу найти тебя в любой точке мира, Дина! Ты не желаешь мне вреда. А я обещаю, что буду беречь себя, тебя и нашу семью в целом!
Вместо эпилога
— Чокнутая ведьма! — произносилось исключительно шепотом, и с оглядкой на лестницу.
Наверное, именно это и напугало Кая, когда он переступил порог дома. А, может быть, его смутила гробовая тишина в поместье.
— Что случи… — остаток фразы личный охранник, правая рука и просто лучший друг самого влиятельного вампира Франции, договаривал в пустоту. Потому что выбежавшие встречать его, Бруно и Сильвин, исчезли под дикий хохот и стук копыт, унесенные смутно знакомыми рогатыми тенями. Кай тяжело вздохнул. Покачал головой и снял пиджак, бросив его на спинку кресла в холле. Потом поднялся по лестнице на второй, третий этаж, совершенно четко отдавая себе отчет в том, что усадьба пуста! И он знал, кто в этом виноват. Дойдя до двери в покои своего господина, Кай постучался и переступил порог. Невысокая, темноволосая женщина-ведьма стояла спиной ко входу, — у окна. Она разглядывала белые облачка, плывущие по небу. И грызла леденец на палочке. Вампир присел на диван и поинтересовался:
— И почему у нас так тихо и безлюдно?
— Да что-то настроение не очень! — выдала она, оборачиваясь, и демонстрируя свой большой животик. Глаза ее сверкали то синим, то красным, и никак не могли определиться с оттенком, выдавая совершенно неуравновешенное настроение беременной женщины.
— Заметил! — хмыкнул Кай. — Но это не оправдание. Он рассердится, когда придет домой и не обнаружит своих подопечных!
— Пусть сначала домой придет! Он же у нас такой занятой! — скривилась женщина.