Черствое сердце

Егер Ольга Александровна

— Не плачь, баба, не плачь!

— Все будет классно, все будет круто! — бэк-вокалом вторил ему голос домового.

— Тоже мне Боб Марли! Что вы курили? — не оценила я их совместного творчества. — Вы хоть папе с мамой на глаза не показывайтесь. Кстати, где они?

— В больнице, пошли узнать результаты последнего осмотра, — отчитался Василий.

— Отлично! Думаю, мне хватит времени подготовиться.

— К чему? — полюбопытствовал хранитель квартиры.

— К фокусу. Упакуй пару чемоданов!

Василий

скрылся, а я позвонила дяде с тетей, потом поставила на квартиру новую и более мощную защиту, правда питающуюся от моих сил.

Когда родители, наконец, пожаловали домой, то начался сеанс семейной терапии.

— Ненавижу больницы! Эти очереди! Эти медлительные врачи! Они не столько на тебя смотрят, сколько в свои писульки! — пожаловался папа.

— Мы только в очереди просидели два часа! — потирала усталые ноги мама.

Я собралась с силами, набрала побольше воздуха в легкие и, широко раскрыв глаза, поймала на себе родительские взгляды. Заговорила глубоким гипнотическим, мягким голосом.

— Устали?

— Да, — согласились они и кивнули.

— Ничего в отпуске отдохнете, как следует! Кстати, передадите дяде с тетей от меня привет! — улыбнулась им я.

— Да! — обрадовалась мама. — Надо же собраться.

— Так все уже готово. Отправляетесь через пять минут.

Она оглянулась и увидела чемоданы, любезно выставленные Василием у двери в коридоре.

— Мы же опоздаем, — спохватились они, засуетились.

— А мы на такси. Успеем!

В качестве такси выступила швабра, оседлав которую мы отправились на вокзал, то есть в зал. Остановились, посмотрели направо, налево, вроде, как на пероне, ожидая транспорт. Василий с Холодцом просто умирали со смеху, наблюдая за происходящим.

— Опаздывает! — переминался с ноги на ногу папа.

И тут в центре комнаты появился фиолетово-черный дым. Затем из него сформировались фигуры демонов.

— Что это? — ужаснулась мама.

— Поезд, — уверенно соврала я.

— Да? — не верил собственным глазам папа.

— Новая модель, — пояснила, ткнув пальцем в демонов. — Проводники помогут вам подняться.

Друзья протянули им руки, родители ухватились. Марк кивнул мне, намекая, что первую партию пассажиров уже доставили на место.

— Ну, пока, — оглянулся папа.

— Да, хорошо отдохните! — улыбнулась я, надела на них цепочки с привязанными травами от бабы Яги, и скрыла их колдовством.

Демоны подмигнули мне и унесли родителей туда, где Поль Дорье их не достанет — в Карпаты. А там целое селение потомственных ведьм и сама Гелеста. Они не дадут мою семью в обиду вампиру.

— Фух, — села на пол я, не чувствуя ни рук, ни ног.

— Вот это концерт! — смеялся рядом домовой. — Что дальше?

— Приму ванную,

а ты следи, чтобы я не утонула! — попросила его я и поползла включать воду, чтобы очиститься от усталости. Бог, видимо, тоже решил устроить скромную уборку и опрокинул на город ливень. Дождь тарабанил по окнам, отбивая затейливую дробь. Он нагонял тоску и тревогу.

Я лежала в ванной, слушала тишину и звук капель, стекающих с закрученного крана, ныряющих в воду. Думала о том, что теперь спать одна в пустой квартире не смогу. Может, позвать к себе Александра? Он тоже сейчас без компании. Вдвоем ведь веселее. Или прислушаться к Даниэлю и попросить временного убежища у клана Карла и Ирины? Нет! Слишком много вампиров. А оставь я Холодца и Василия одних, так они тут сопьются. И косичек в два раза станет больше. Представляю себе эту картину. Будут сидеть на подоконнике, как две Рапунцели.

— Дом — моя крепость! — убежденно и твердо заявила я своему отражению в зеркале. Замоталась в полотенце и спустила воду, хотела зайти на кухню, приготовить травяной чай. Но тут в двери позвонили. Дождь привел ко мне кого-то. И мне было страшно смотреть на гостя. Я боялась узнать, кто он. Замерла в коридоре, прижалась к стене. Спряталась за угол, и таращилась на двери. С той стороны пошли в "атаку" — ударили несколько раз кулаком.

— Дина! — позвал гость.

— Вова? — опознала я, и все же, сначала посмотрев в глазок, открыла.

Он стоял на пороге. Мокрый до нитки. Дрожал. Его большие глаза признавались в невысказанной муке. Ему было очень плохо. И винил он меня, хоть и пришел не казнить, а просить о милости.

— Входи.

Бывший жених переступил порог, помялся, стоя на половичке. Пришлось немного о нем позаботиться. Его одежду я заменила на широкое полотенце. Усадила за стол, поставила перед парнем горячий чай, варенье, мед. Померила температуру — 38!

— Так, давай, за мной! — уложила его в кровать, накрыла двумя одеялами, дала выпить таблетку.

— Дин, я не могу без тебя! — выпалил он.

Я прикусила губу, потому что едва ли не ляпнула: "Извини, но придется как-то постараться". Обижать его еще сильнее безжалостными словами — верх бесчеловечности. Я смолчала. Погладила по голове, поцеловала в лоб.

— Спи! — приговаривала, убаюкивая его. Смотрела, как он засыпает, прижавшись к моей груди, словно маленький ребенок и думала о том, что беготня, драки с теми, кто сильнее уже в печенках сидят. Я хочу забыть о Поле. А как бы это было славно, забудь обо мне он? Пожалуй, стоит попытаться. А потом объясниться с Кураном, мол, мне нужна стабильность, безопасность, уверенность, и хочу спать рядом с любимым человеком, не ожидая удара в спину, не страшась опасности, таящейся в соседней комнате, за дверью.