Черствое сердце
Шрифт:
— Прекрасно! — слабо улыбнулась ему, собираясь оставить парочку и не мешать идиллии.
— Вов, это твоя невеста? — подала голос незнакомка, и вышла вперед, чтобы рассмотреть меня. — Та самая Дина?
— Да, та самая, — согласилась я, и в следующую секунду получила пощечину.
У меня в глазах все потемнело от такого жеста. Я едва сдержала порыв, чтобы не ответить ей тем же. Но Вова, зная мой характер, влез между нами, оттащив от меня свою подругу.
— Заслужено, — приняла оскорбление я.
— Еще и как! — гордилась собой девушка. — Ты портишь
— Вижу, — посмотрела на Вову, стоявшего с опущенной головой, рядом с буйной дамочкой. Он крепко сжимал ее руку.
— И тебе это нравится! Терпеть не могу таких стерв, как ты!
Она еще и сплюнула мне под ноги. Вова ахнул, оттянул ее еще дальше.
— Нет. Мне не нравится. Хорошего вечера! — я развернулась, чтобы уйти. Но Вова зачем-то остановил.
— Подожди, — не позволил просто так, без объяснений, покинуть место он. Догнал меня, и говорил уже не глядя в глаза, без былой уверенности. — Просто ты гуляешь со своим "другом", а я…
— Я поняла. Не нужно ничего врать. — Прервала его я. — У тебя очень хорошая защитница. Она не даст тебя в обиду. Пожалуй, это все. Не буду вам мешать. Приятно отдохнуть!
И он отпустил меня. Постоял несколько секунд, глядя мне в след, и вернулся к девушке, взял ее за руку, увел в противоположную, от выбранной мной, сторону. Теперь наши дороги раздваивались, и каждый выбирал свое направление.
Мне было обидно. Щека болела и жгла. Но неприятное чувство, возникшее после этого события, скорее вызвано эгоизмом. Здоровый, человеческий эгоизм разграничивающий все на: "мое", "чужое" и "то, что могло бы быть моим". Я не стыдилась его. Яга ведь предупреждала — нам с Вовой не суждено быть вместе. Наша свадьба и отношения — зря потраченное время. Особенно для него. Он мог бы найти себе кого-то стоящего, или встречаться с той защитницей. Но зачем-то ухватился за меня. Мне стоило бы отказать ему еще там, в баре, на дне рождении Риммы. Однако я преследовала собственную цель — забыть Даниэля, того, кого безумно люблю. Вот и использовала хорошего, доброго парня Вову.
Обозвав себя двуличной, я немного погрустить у водоема дяди Зеленого (местного водяного). Упрекнула собственные Я (сколько бы их там ни было), выразив им свое ФИ! Ведь могли бы и предотвратить.
Послушала новую песню хора жаб. О любви, и о том, что нельзя терять надежду. Слова незатейливых куплетов, исполненные самим водяным, заставили всерьез задуматься. В итоге, я пришла к выводу: что ни делается, все к лучшему! Вова определился. И Куран совершенно прав — мне пора уже поставить точку, сделать из равнобедренного треугольника скромный любовный угол.
Не теряя времени, отважилась на опрометчивый поступок — хотела сделать вампиру приятный сюрприз и телепортировалась прямо в его спальню (причем получилось с первой попытки!)…
Сюрприз очень даже удался. Куран удивился. И Элен тоже. Она как раз пребывала в его постели. В природном наряде.
Даниэля назвать одетым нельзя было, как и протестующим против прикосновений голой девицы. Из чего я сделала определенные умозаключения. К примеру, наверное, уже скользнувшую в вашей голове присказку: "За двумя зайцами погонишься… Оба залюбят до смерти!"
— Дина? — озадачено произнес Даниэль, и тут мой вышеупомянутый эгоизм разыгрался не на шутку. Сначала хотелось сыграть в Ведьму и Дездемона, подержаться за горло вампира, погрозить ему осиновым колом… на батарейках, и всадить… далеко не в сердце. А пониже и сзади! Но потом злость утихла и на ее смену пришло горе. Невыразимое, безжалостное. Стало обидно за себя несчастную. Никому я не нужна. Никто меня не любит!
— Скотина, — фыркнула я, больно прикусив губу.
И в момент, когда нашу скромную компанию надумал разбавить своим появлением ревнивый, но верный своему слову, Кай, я растворилась в воздухе…
"Ты должна сделать выбор!" — я слышала эту фразу столько раз, что теперь от нее просто тошнило. И это мне говорили те, кто с легкостью нашли замену. Ненавижу!
Я чувствовала себя разбитой и униженной. Еле переставляла ноги. Зато двигаться мне помогала здоровенная бутылка водки, которой я размахивала, маршируя по ухабистой дороге между частными домиками. Бубня себе под нос прописные истины из настольной книги феминистки-мужененавистницы, свернула к синим воротам и толкнула их ногой. На меня, со спиртным в руках, обратили внимание все клиенты Яги. Обратили и замерли: мужчины проглатывали слюни, а бабы тихо материли за искушение в чистом виде. Мне было — ПО ФИГУ!
В полной тишине я поднялась по ступенькам, и грюкнула кулаком, а потом и ногой, в дверь три раза.
— Яга открывай! Ведмед… Ведьма пришла! Литр водки принесла! — проорала я, добив обычных смертных.
— Проходите, млейшая, — открыл мне двери черт, прикинувшись помощником экстрасенса. Высунулся приличной частью очеловеченного торса во двор и провозгласил, мол, прием окончен. Впихнул меня в дом и пробурчал: — И не зачем так орать!
— Не бухти. Давай выпьем! — отмахнулась я.
Он выдернул у меня из рук бутылку, оценил, причмокнул губищами и… хлопнул ее об пол. У меня предательски опустилась челюсть.
— Хорошая, но у Яги самогон круче! Идем-ка! — потащил меня в кухню он, где нас уже ждала старуха, накрывающая на стол.
Так я исчезла для мира на… Ай, даже не знаю на сколько! Меня усиленно пытались разыскать друзья. Заглядывали демоны. Мы их спаивали и отправляли восвояси. Вова названивал на мобильный раз двести. Я не брала трубку, так как не могла вспомнить какую кнопку нажать. "Абонент в зоне не досягаемости! Так как временно пьян… Или не временно!" — заявила я, когда Яга все-таки подняла трубку и сунула мне в руку. Надеюсь, я говорила это Вове, а не папе!