Черта прикрытия

Бэнкс Иэн М.

Он поглядел на парочку юношей, ранее вынужденных уступить места Ледедже с Джоличчи. Те подтянулись к месту действия и наблюдали за происходящим с тихим торжеством.

Джоличчи тяжко вздохнул.

— Прости, что я отнял у тебя время, — сказал он, вставая.

— Надеюсь отплатить тебе сторицей, — сказал Демейзен с неискренней усмешкой.

— Я говорил с госпожой Юбрек, прежде чем...

— А я — нет, — сказал Демейзен, поднимаясь из-за стола. Ледедже сделала то же самое. Он повернулся к ней, приложил золотистую курительную трубку

к мертвенно-бледным губам и с усилием затянулся.

— Удачи в поиске извозчика, — сказал он, глядя на девушку, и выдохнул дым.

Потом вдруг расплылся в улыбке и ткнул оранжево-красным горящим кончиком трубки в раскрытую ладонь свободной руки. Что-то явственно зашипело. Тело аватара пробила дрожь, но лицо оставалось бесстрастным.

— Что, опять? — сказал он, непонятно к кому обращаясь, и поглядел на темное пятно выгоревшей кожи на своей руке. Ледедже уставилась на него, раскрыв рот.

— Не переживайте, я ничего не почувствую, — он усмехнулся. — Это все придурок внутри меня. Опять выпендривается.

Он постучал пальцем по виску и снова улыбнулся.

— Понимаете, дело было так: бедный идиот выиграл своеобразный конкурс на должность корабельного аватара сроком на сто дней, год или что-то в этом роде. Разумеется, никакого контроля над другими телами или вооружениями корабля, но — полный спектр переживаний. Чувственных ощущений, например. Должен отметить, что он чуть из трусов не выскочил от радости, когда узнал, что на предложение хостинга в его теле откликнулся суперсовременный военный корабль. — Улыбка стала еще шире. Теперь она больше походила на ухмылку. — По всей вероятности, он не был особенно внимательным слушателем на лекциях по психологии. Так что, — продолжал Демейзен, подняв к лицу руку с перевязанным пальцем и внимательно изучая его, — я не мог упустить представившейся возможности и решил поучить бедного придурка уму-разуму. Особенно впечатлительные люди могли бы назвать это пыткой.

Он приложил другую руку к перевязанным пальцам и с силой надавил. Тело аватара опять сотряслось.

Ледедже обнаружила, что морщится от фантомной боли.

— Вот видите? — довольно сказал Демейзен. — Бедный идиот бессилен остановить меня. Он терпит боль и выносит уроки на будущее. А я... я, пожалуй, ловлю кайф.

Он посмотрел на Джоличчи и Ледедже.

— Джоличчи, — произнес он с притворным беспокойством, — ты что, обиделся? Так нехорошо.

Он покивал и довольно прищурился.

— И мне нравится, как ты выглядишь, уж поверь, — продолжил он. — Тебе идет это кислое выражение опозоренного идиотика.

Джоличчи промолчал.

Велюбе и Эммис вернулись на свои места. Продолжая стоять, Демейзен протянул обе руки, сгреб одной курчавые волосы одного спутника, а другой — несильно щелкнул по бритой голове другого. Потом потрепал первого за точеный подбородок неповрежденной рукой.

— И, что самое восхитительное, друзья мои, — он с силой постучал перевязанными

пальцами по виску, — этот придурок полностью гетеросексуален и стыдится однополых отношений до такой степени, что это уже напоминает гомофобию.

Он обвел взглядом присутствующих, задержал его на одном молодом человеке и подмигнул тому.

Потом триумфально посмотрел на Джоличчи и Ледедже.

Ледедже стремительно шагала через скудно освещенную Палубу.

— Но должны быть и другие, — сказала она яростно, — другие корабли ОО.

— Они не станут с тобой разговаривать, — пропыхтел Джоличчи, с трудом поспевая за ней.

— А единственный, кто согласился, приложил все усилия, чтобы шокировать и унизить меня.

Джоличчи пожал плечами.

— Многоцелевые наступательные корабли класса «Мерзавец», а именно к нему относится наш дружок, не слишком чувствительны к общественному мнению и не считают нужным связывать себя нормами вежливости. Их проектировали, по всей видимости, в период, когда в Культуре бытовало мнение, что никто ее всерьез не воспринимает по причине излишнеймягкости и добросердечия. Но даже в своем классе Демейзен считается отщепенцем. Большинство кораблей ОО втягивают когти и убирают клыки, переключаясь в режим отключенной психопатии на все время, когда в нем нет настоятельной потребности.

В подземке Ледедже уже немного взяла себя в руки и подуспокоилась.

— Ладно, — сказала она наконец, — спасибо тебе и на этом.

— Не за что. То, что ты ему рассказала... это правда?

— От первого до последнего слова.

Она поглядела на него.

— Я надеюсь, ты понимаешь, что это конфиденциальная информация.

— Ну что же, тебе бы следовало вынести это в преамбулу своей речи, но, да, я обещаю, что никто больше не узнает.

Маленький толстый аватар задумался.

— Вам, думаю, не слишком приятно это слышать, но у вас есть очевидный, хотя и узкий выход, госпожа Юбрек.

Она холодно посмотрела на него.

— Такой, как у тех двоих?

Джоличчи, казалось, восхитился, но при этом выглядел не слишком уверенно.

— Как я уже говорил, у меня не было намерения сбросить тебя вниз. Я просто подшутил. Впрочем, все, что ты видела там, происходит на самом деле.

— Кораблю действительно позволено выкидывать с людьми такие шуточки?

— По их собственной воле — да, конечно. Если соглашение заключено в здравом уме и твердой памяти, а именно так и было в данном случае.

Джоличчи всплеснул руками.

— Да, а что я говорил? С ОО надо держать ухо востро, а то получишь на орехи.

Сказав это, толстый коротышка-аватар снова приумолк, будто задумавшись.

— Впрочем, этот пример относится скорее к экстремальным. Это исключение.

Ледедже глубоко вздохнула.

— У меня нет терминала. Ты можешь заменить его?