Черта
Шрифт:
– А кто у нас в прошлое воскресенье на боях халявил?
(удивленно дрогнули брови – вот, гад, что он меня выкрывает при всех?)
Скривилась (пристыжено пряча улыбку)
– Вот и ладненько, - радостно захлопал по плечу «незнакомец». – Я тогда побежал?
– Беги.
– Спасибо, с меня должок, коль что.
– Еще какой!
– ядовито добавил мой Юрочка и коварно заулыбался.
***
Склады. Дальнее здание.
... я здесь еще ни разу не была.
Заныли
– И он здесь один работает?
– По вечерам – да.
– Скучно, наверно.
– Светик, работает-то он один. А отсиживается… с кем попало.
– Карты, девки, два ствола?
(перекривила название знаменитого фильма)
– Карты, гитара, песни и шутки.
– И ты здесь зависаешь?
– Бывает дело.
– Ах, вот оно как?
– Ну, а что? Чем еще развлекаться?
– Я тебе дам, развлекаться! – злобно стукнула кулаком в грудь.
– Если бы не эта отрада – мы бы от злости уже всех поубивали.
– И девки бывают здесь? – гну свою линию дальше.
– Какие девки, Киряева? Чисто мужская компания. И то, строго ограниченный круг лиц.
(злобно хмыкнула)
– Смотри мне.
Обнял, обнял за талию и притянул к себе.
– Девочка моя. Ты меня точно доведешь до белого каления… Ну, не могу спокойно на тебя смотреть.
– И нечего смотреть. Лучше целуй… целуй и обнимай.
Припала, притиснулась своими губами к его губам… и замерла на мгновение, упиваясь удовольствием.
Но не дал долго нежиться, не дал – схватил себе на руки (невольно обвилась ногами вокруг поясницы) и куда-то понес.
– Куда?
– Увидишь…
Еще несколько метров вглубь склада, и вдруг… опустил на пол – спешно встала на ноги.
– А теперь давай по лестнице. Вверх.
– Зачем?
– Лезь давай…
Метра в два в высоту…
Как оказалось, это - аккуратно сложенные в «стопку» спортивные маты…, и чтобы забраться на них, приходиться пользоваться этой лесенкой. Еще немного и спрыгнула на
матрасы.
Мечтайте, ничего мягкого в этом нет. Фу, сколько пыли.
– Бе… - шутливо скривилась, невольно вычерчивая линии на сером полотне.
– Ой, ой, - «злобно» закачал головой. – Какие мы брезгливые.
Вмиг нагнулся… и, дернув за край брезент, содрал долой покрывало.
Новые, нетронутые, безупречной чистоты маты игриво улыбались мне своими тайнами.
– И как часто ты сюда забираешься? – ядовито заулыбалась я. Уставилась в глаза.
Замер. Замер… улыбка пропала, оставив на лице лишь угрюмую серьезность. Обиду?
– Глупые намеки, Киряева.
– Нет, ну… ты так уверенно сюда шел. Вот…
–
– Я не говорила такого.
– Но намекнула.
Пристыжено отвела взгляд. Скривилась.
– Бухаем, пьем здесь… Не одно День рождение справляли. Наклюкаемся – и завалимся спать. Чего ходить, серпантины вычерчивать по территории?
Рассмеялась, краснея (от своих глупых предположений, от стыда и смущения)
– Так мой Юрчик еще и пьет?
– Нет, блин. В монахи постригся.
– Я тебе дам,… в монахи.
Приблизилась спешно, обняла, прижалась.
– Миленький мой, никому тебя не отдам.
– Эх, зря ты так говоришь,… ибо попробуй потом меня прогони, как надоем.
Поцеловал, нежно… ласково, трепетно… выпивая каждую каплю моего безумия…
Впитывая в себя целиком.
Робкое движение – и забрался под куртку. Рывок – и стянул ее с меня.
Еще движение – и полетела вдогонку футболка…
И я – срываю, сдираю с моего Юрчика одежду…
…
Лишиться, лишиться преград – и целовать, целовать… целовать каждый сантиметр, миллиметр любимого, ненаглядного тела. Ласкать, нежить и прижиматься в ответ.
Дарить друг другу счастье.
Наконец-то можно не сдерживаться, не врать, не играть, не прикидываться…
…
– Черт, - пристыжено рассмеялась.
От моих криков, стонов… луной расходиться эхо.
– Ничего, ничего страшного,… моя девочка, - нежно поцеловал в губы. Прижал крепче к себе…
И вновь язычок скользнул тонкой, шаловливой дорожкой по шее, убегая к груди.
(а я лицом уткнулась в куртку,… зубами вгрызаюсь в одежду – чтобы сдержаться от звуков)
Резкое движение – и в голове снова все темнеет, теряется, мутнеет.
И неважно, неважно, ничего уже не важно. Ни звуки, ни крики, ни стоны… ни последствия.
Только здесь и сейчас. Безумное счастье.
Его.
***
Проснулась от холода…
Укрытая сверху своей курткой, его курткой, все равно не спасалась от коварной прохлады.
Черт! Стоп. Я заснула?
Вот даю…
Спешно натягиваю одежду…
– Юра? – несмело позвала.
(быстро спускаюсь по лесенке вниз)
Сидит, сидит у самого выхода, за столом…. Медовый свет настольной лампы… и куча бумаг, разбросанных всюду.
– Ты здесь… - растеряно, едва внятно прошептала.
– Да должен же закончить опись за этого гада. «Работы немного». Вот брехло редкостное.
– Помочь?
– Да нет, спасибо. Тебе уже, наверно, пора... А то почти час ночи.
– А, можно, я останусь?
– Светик… - тяжело вздохнул, печальный взгляд в глаза.