Черта
Шрифт:
как у брошенного котеночка…
полные отчаяния и боли глазки)
– Видела. Лер, видела. Про тебя расспрашивал. Очень переживал.
А вот еще передал…. На, возьми.
Только потом уничтожь.
… от греха подальше.
Хорошо?
– А? Что это? – непонятливо смотрит на меня
(все еще не может прийти в себя, нормально реагировать).
– Ну, бери же! – тихо рычу и вновь тычу ей записку в руки.
Черт, вода уже добралась. Рвет бумагу.
Живо встала, закрутила и вовсе
– Я послежу, чтобы никто не заходил к тебе. Но ты не тяни резину.
– С-спасибо.
***
(Лера)
«Дорогая моя девочка, я сильно по тебе скучаю.
Очень.
Безумно жду нашей встречи.
Но ты не расстраивайся! Не мучай себя!
Подумаешь, одна из тысячей, миллионов наших встреч пропала. И что? И фиг с ним! Обязательно наверстаем!
Поправляйся! Выздоравливай.
Только о тебе и думаю… Уже не первый раз снишься…
Прости, если что не так делаю, говорю... пишу. Я очень переживаю, волнуюсь. Прости.
Надеюсь, у тебя все там будет хорошо.
Целую и с нетерпением жду, когда смогу увидеть и обнять тебя.
Твой Д.»
В десятый раз перечитываю, и не вериться. Не вериться, что реально … Что всё это реально происходит. Что письмо реальное….
Даня. Данечка … Мальчик мой…
Письмо…
Его письмо…
Какой красивый подчерк, какие буковки…
Родные буковки…
Целую, целую, как дурочка,… и еще сильнее плачу,
… едва не вою от боли… и горечи.
Боженька, я так больше не могу…
– Эээ! Ты куда?! – (послышалось за дверью)
– Как куда? В душ!
– Там занято! Вали в другое место!
– Слышишь, а тебе не надоело хамить?
– Виолетта, лично я тебя не трогаю.
Иди ото… в другую кабинку.
– Я хочу… в эту!
(резкий рывок)
– Эй, черт!
(я нервно дернулась, сжалась, письмо вмиг спрятала под себя, на пол, в лужу…)
– Ой. Прости…
(спешно, пристыжено захлопнула)
– Уродина!
– Ты че творишь?!!
– Говорила же не лезь!
– А ты не говорила, что там Лера.
– Бараниха.
…
(уже
От шока… застыло всё внутри -
Размякло, раскисло письмо от воды!
Поплыли, заплакали буквы.
Бог мой!
Нет! НЕТ! ПРОШУ!
Черт …
… порвалось.
Да что ж такое!!! ЧТО ЗА ЖИЗНЬ!!!!!!!!!!!!!
***
(Света)
– Уничтожила письмо?
– Уничтожила.
– Что писал?
…
– Что скучает.
– А, ну… эт нормально.
– Свет, я, кажется, … люблю его. Очень люблю.
(невольно передернула плечами)
– Это же хорошо? Да?
– НИЧЕГО ХОРОШЕГО! – (резкий рывок, разворот и убежала прочь)
Вот дерьмо…
Глава Сорок Вторая
***
(Лера)
Я понимаю, понимаю, почему так всё выходит.
Чем больше преград, чем больше НЕЛЬЗЯ,… тем СИЛЬНЕЕ начинаешь сопротивляться, вестись, волочиться за веревочкой,
… тем сильнее чувства.
Встретились бы мы так, где-то на улице, во дворе, или даже пусть и здесь,… но без этих больных правил – всё было бы иначе.
Еще не один месяц прошел, прежде чем что-то яркое вспыхнуло в моем сердце. В моем, в его.
А от постоянного накала – пламя разгорелось вмиг, подобно взрыву, вспышке.
Глупой, неукротимой, вспышке.
И что теперь? ЧТО ТЕПЕРЬ ДЕЛАТЬ????
Осталась последняя встреча. Одна. Одна-единственная.
И всё.
Данила успокаивает, говорит, что что-то придумает.
Но что? ЧТО?
Ничего.
А потому не верю.
НЕ ВЕРЮ.
Я – не циник. Я – РЕАЛИСТ. Да и только.
И только…
***
Еще одну неделю, одну неделю мне пережить.
Не знаю, отчаяние это, или апатия (верная гончая депрессии). Но стало как-то проще.
И я даже уже рада, что записка порвалась, размякла… Уничтожена. Стало НАМНОГО проще.
Нет ничего, чтобы мне доказывало ЕГО существование.
Мой накал достиг апогея, взорвался истерикой.
Нервным срывом… и теперь… в душе ПУСТО.
Пропали чувства, переживания, жажда поскорее получить то, что сердце просит.
Терпение – или равнодушие?
… не знаю.
Да и разве, по сути, это так важно? Что-то меняет?
Не думаю…
В моем сознании упорно стала зарождаться мысль, что все что вокруг меня – сон. А лучше - миражное видение, придуманное больным рассудком.
Ничего настоящего. И нечего переживать.
Подобно роботу жить… жить по кругу, без происшествий. Пусть ничего не будет вокруг. И никого.