Чертоги демонов
Шрифт:
Кент был зол. Слишком зол, чтоб строить из себя джентльмена. Он хотел заглянуть этому маленькому чудовищу в глаза, что так отчаянно пыталась украсть отрезанные кисти его товарищей. Он хотел сделать ей больно, наказать, потому что за это время она уже знатно его достала. Довела до белого каления, заставляя постоянно отвлекаться на себя.
Держа за рог, он повернул её голову ещё сильнее к себе лицом, и девочка-демон забилась под ним, как птица в силке. Она даже перестала визжать, перейдя на вой, теперь уже жалобный, испуганный, полный боли.
Её
Возможно, именно это она и просила.
Нет, естественно, Кент не хотел её смерти. Хотел наказать её, преподать урок, чтоб отучить сюда приходить, но сейчас ему казалось, что он перегибает палку. От её жалобного воя и испуганных больших детских глаз, которые буквально умоляли, в душе у Кента что-то неприятно карябнуло.
Жалость.
Это ведь была просто маленькая девочка, чей летающий аппарат они вчера сбили. Испуганная бойней и его роботом, голодная и замёрзшая девочка, которая пытается выжить, подкрадываясь к нему, чтоб найти тепло ночью.
Кент не был человеком широкой души. Он был груб, иногда невоспитанен, мог нахамить. Но действительно ли он хочет наказать ребёнка, который, вполне возможно, вчера осиротел и теперь такой же потерянный в этом лесу, как и он сам?
И наказать за что? За то, что она просто пыталась забрать части его друзей? Можно предположить, что мелкая собиралась их съесть, ведь она демон. Он и сам лично видел, как демоны нередко жрали солдат, и она, пусть и отличалась от них, но была из той же расы. Да, он бы убил за это любого другого, но ребёнка…
Его огромная ладонь разжалась, и голова демонёнка с заметным хрустом вернулась на место. Через секунду он убрал колено с её спины, позволяя уйти. Девочка, хрипя, сипя, хныча и загребая руками как граблями землю, выбралась и на четвереньках поползла от него, перестав хотя бы выть. Зато её плач ещё долго отдавался эхом среди деревьев где-то там, в лесу.
***
Миланье перестала реветь минут через тридцать, когда страх наконец стал отпускать её. В отличие от боли. Вид собственной крови не вызывал отвращения, но пугал, словно говоря: ты скоро умрёшь, посмотри, как много из тебя меня вытекло.
И действительно, всё лицо, пусть она и не могла этого видеть, все руки и платье были залиты кровью, которая уже частично высохла, приобретая тёмный оттенок. Руки и коленки после такого падения покрылись ссадинами, которые неприятно щипали. А на голове словно разверзся вулкан. Каждый раз, касаясь огромной шишки с дыркой в центре, она вздрагивала и тихо ойкала от боли. Стоило ей коснуться пальцем того места, как ей становилось страшно.
Вроде не умирает, но как пощупаешь раны, так холодок по спине пробегает.
Что касается малума… Да, видимо, ему пришлось не по душе то, что она собиралась съесть части его друзей. От ненависти он едва её не убил, и только чудо спасло, что он просто-напросто
Но… она жива. Побита, причём по большей части не им, но жива.
И голодна. Отсюда она видела, как он разводит костёр и сжигает провиант, оставляя её без еды. Сколько она протянет ещё? Да она же может умереть!
Столь грустная мысль вызвала у неё ещё один приступ слёз.
И больно-то как! Больно! Всё чешется! Голова болит! Ранка на голове… да там целая дыра! И она тоже болит!
Она бросила взгляд, полный страха и ненависти, на этого верзилу, что сейчас разжёг костёр и жарил там что-то большое. Вот ему не страшно умереть от холода, да и от голода тоже. Вон какая большая штука, наверняка вкусная. Как и он сам.
Миланье даже не заметила, как облизнулась, глядя на него.
Он даже если есть не будет, не рискует умереть от голода. Вон сколько жира в себе накопил. Откусить бы от него кусок, ему-то хуже не станет, а вот она подкрепится немного. Её взгляд стал голодным и не сходящим с него. Идея перекусить большим малумом казалась очень интересной, пусть и сказочной, словно сон.
Но отделаться от него она не могла.
Кент же в этот момент ничего не жарил. Он разжёг костёр, чтоб собственноручно разогреть питательный элемент. По крайней мере именно это Кент нашёл в инструкции, которую хранил. Один из способов запуска в полевых условиях при повреждении «искры».
Костёр получился знатный. Находясь рядом с ним, ты мгновенно покрывался потом, который ручьём стекал с тебя. Жар доставал даже через метр от него, словно ты был рядом. Именно из-за этого Кент был через несколько минут весь мокрый внутри комбинезона, однако снимать его он не спешил.
Как и не спешил снимать шлем. Как показала сегодняшняя практика, он может спасти от многих неожиданностей. Не будь на нём его, Кент бы разбил себе голову о манипулятор. Он, конечно, сам виноват, что так неаккуратно полез за ней, но это не отменяло того факта, что без него ему пришлось бы ещё хуже.
Вот на девочке не было шлема, и вон как ей голову разбило.
Его вновь кольнула совесть.
Сначала сбили, потом ещё и побили. Не стоит удивляться, если в будущем из неё вырастет демон, ненавидящий людей всем сердцем. В её глазах он должен выглядеть настоящим бездушевным чудовищем, который только спит и видит, как бы испортить ей жизнь.
Кент мог найти себе оправдание, но не видел в этом смысла. Он, конечно, тот ещё герой, накостылял маленькому ребёнку и чуть не свернул ему шею. Такой прямо заслуживает уважения (нет). Но сделанного не воротишь, да и она сама виновата, хоть вряд ли понимает это.
Он вздохнул и бросил взгляд на лес, где притаилась девчонка. Она наверняка выкинет какой-нибудь фокус, и дай бог, чтоб она не открутила что-нибудь от БПР-а. Тогда он не оберётся проблем. Но сейчас её было даже не видно, видимо, забилась куда-то вглубь и наблюдает за ним. Точно гадость мыслит.