Чертов папочка
Шрифт:
Вскоре отчитался и Пелевин. Какой-то наркоман упал с седьмого этажа, семейные разборки, на улице Горького избили пацана и еще много чего несущественного, никак не относящееся к делу о пропаже Алины.
— На этом, пожалуй все, — завершил он свой отчет, чем меня сильно задел.
— А как же дело Румянцевой? — Я не удержался и спросил.
— Что за Румянцева? — тут же полюбопытствовало начальство.
Пелевин замялся и отмахнулся ничего не значащими фразами, по типу “пока ничего не ясно”, “есть вероятность, что ушла сама”, “у них конфликт
Подозрительно. Настолько, что правильнее сейчас молчать и наблюдать. А еще лучше — сосредоточиться на своих делах. Вчерашний допрос Евы навел меня на некоторые мысли, а запрос в архив выдал много чего любопытного, особенно по Нестерову. Да, я собирался, в случае чего, посадить и его, потому как кидать мне в лицо факты и оперировать отсутствием доказательств — все равно, что привязать овцу к дереву и оставить ее, зная, что где-то рядом бродит большой серый волк.
— Жень, ты домой? — спросил меня Костя, едва мы покинули кабинет начальства.
— Нет, работы еще много.
— А как же малая?
— Мама приехала.
— О-о-о, — протянул он понимающим тоном. — Передавай привет!
“Ей твой привет нужен так же, как и собаке пятая нога…” — хотел бы я ему сказать, но на деле поблагодарил и направился к себе, доставая на ходу телефон.
Стоило посмотреть на экран, как тут же притормозил и разблокировал его. Пятьдесят два пропущенных вызовов от Катюши и четыре от мамы. И если дочка по мелочам могла звонить и сто раз на дню, то мама никогда не набирала меня больше трех раз, а значит, что-то произошло.
Не успел я пролистать пропущенные, как на экране высветилась фотография матери.
— Да…
— Женя! — закричала она. — Где тебя черти носят?
— На совещании, — растерянно ответил ей. Давно я не слышал ее такой возбужденной. — Что-то стряслось?
— Конечно стряслось! Тут на моих глазах человека похитили, а ты там совещаешься. Дуй в додзё!
— Погоди. Какое додзё? Вы должны были быть дома еще час назад…
— Но мы стоим здесь!
— Папа, сенсея похитили бандиты! — услышал я испуганный голос дочери, и прежде, чем до меня дошел смысл сказанного, мама начала диктовать номера машин и сообщила, что уже нарисовала примерный портрет похитителя. Мне было достаточно одной характеристики — узкоглазый — и я тут же ломанулся в кабинет за сумкой и ключами от автомобиля.
Я не понимал, зачем Танат вышел на Лису. Нафига Чукче каратистка с амнезией, которая к тому же сирота? То, что это как-то связано с событиями двухлетней давности, был уверен. Но почему сейчас? Или?..
Нестеров!
Если этот урод подставил Еву, урою!
Пребывая в ярости и уже чувствуя, как страх медленно ступает за мной по пятам, я набрал Дмитрия. Два долгих гудка показались вечностью. Наконец, он ответил сиплым голосом.
— Нестеров, если ты как-то связан с пропажей Лисы, тебе не жить! — взял я его в оборот с первых секунд, но он, на удивление, не растерялся.
— Успокойся,
— Какое нахрен мороженое?! — закричал я в трубку, а сам снял машину с сигнализации.
— Судя по фотографии, которое мне скинули ребята, клубничное.
— Нестеров, я не шучу, блять! Объясни мне, какого хрена происходит?
— У-у-у… Все настолько серьезно? Это о тебе она вчера вечером говорила, отказывая Танату в свидании?
Этот урод явно нарывался. Я сделал пару глубоких вздохов и сел за руль.
— Дима, — пришлось перейти на неофициальный тон. Впрочем, после порции мата, до которого я опускался крайне редко, не до церемоний. — Она мне важна.
Признание далось с трудом, но теперь точки над “i” были расставлены. Я произнес это вслух, а значит назад дороги нет.
— Понял тебя. Жду.
Он отключился. Вот так просто. Урод!
Но, по-видимому, Лиса была в лапах Таната не по его милости. Я выругался и набрал Козочку.
— Папочка, ты едешь?
— Малыш, дай трубку бабушке. — После недолгих копошений, я услышал голос мамы.
— Жень?
— Поезжайте домой. Я ее нашел.
— Все в порядке? — не скрывая беспокойства, спросила она. — Сынок, в ее глазах было столько страха. Мы с Катюшей перепугались.
— Мам, с ней все хорошо. И это… Спасибо. Ты у меня проницательная.
— Я не первый год землю топчу. На дела сердечные глаз наметан. — Она произнесла это с долей иронии, потому что прекрасно знала, как долго я был верен своей погибшей жене, боясь открыться другой женщине, а после ее потерять. — Вот только с портретом что делать?
— Не выбрасывай. — Я завел мотор и нажал педаль газа. — Домой приедете, дверь закройте на ключ. Никому, кроме меня не открывать.
— Постой, опасность может угрожать и нам?
— Да. Я только сейчас это понял, и рад, что все обошлось. Вы встретились с тем, с кем не следовало.
— Господи, Жень, во что эта девочка вляпалась?
— Как узнаю, обязательно расскажу. Набери мне, когда будете дома.
— А ты куда?
— Постараюсь решить проблему.
— Папочка, я тебя люблю! — закричала в трубку моя Козочка, и я улыбнулся. Моя маленькая егоза, которая ни разу не заикнулась о том, что хочет иметь маму, но каждый раз, видя красивую женщину, льнула к ней, всячески намекая мне не тормозить.
За пределы города я выехал спустя полчаса, а до Нестерова доехал еще быстрее. Многое я ожидал увидеть здесь, но только не дичайший бардак в гостиной и прихрамывающего на правую ногу хозяина дома с разбитой губой, приличной гематомой на лице и забинтованной рукой.
— Какого хрена? — не выдержал и ляпнул. Слишком впечатляющей оказалась открывшаяся мне картина.
— Добро пожаловать, Женя, — усмехнулся Нестеров. — Как видишь, тут прошлой ночью была вечеринка. И твоя лисичка чудом ее избежала.