Чертов Викинг наших дней

Сидоренко Ольга

Чертов Викинг уже намозолил глаза о Сашку, поэтому теперь, радуясь разнообразию, смотрел на Леську. За эти дни он ее почти не видел и соскучился. Подруга уже два дня подрабатывала переводчиком и, скорее всего, пришла прямо с работы – пусть в неизменных джинсах, зато в белой рубашке и на каблуках. Половина обычных украшений-амулетов на ней отсутствовала, чтобы не оттягивать на себя внимание, волосы заплетены в косички спереди назад, лицо усталое. Шутливо чмокнув Сашку в макушку, она уселась рядом, незаметно скинув туфли, и тоже заказала пиво.

– Что, мать, не выспалась? – приветствовала

подругу Сашка.

– Переводила их чертовы бумаги полночи, – пожала плечами Леська. Вот поэтому ей и не нравилось работать на конференциях. Ночью переводишь речи, днем сопровождаешь и опять переводишь. Спать и жрать в это горячее время – неслыханная роскошь. Завтра был последний день, потом оставалось только запихнуть иностранных гостей в самолет и наконец выспаться.

– О чем таком важном ты хотела поговорить? – рассеянно спросила Леська, с наслаждением отпивая свой «миллер».

Сашка, которая обыкновенно за словом в карман не лезла, вдруг замялась. Но подруга ее не подгоняла, постепенно погружаясь в расслабленное и умиротворенное состояние честно вспахавшего поле человека, который только что с этого самого поля вышел и утирает пот со лба. Сашка собралась с духом и выпалила:

– Об Антоне.

«Интересно, что ей такого сказали?» – думал объект обсуждения, глядя на мгновенно окаменевшее лицо подруги.

Мысли Леськи были чуть ли не паническими: «Вот, сейчас она скажет, что они любят друг друга, встречаются и все дела, и мне надо будет порадоваться за нее. А я совсем не рада…»

– А что с ним? – вслух спросила она, стараясь придать голосу максимальное равнодушие.

– Не знаю, что с ним, – долгое стеснение было Сашке не свойственно, поэтому дальше возмущение полилось из нее полноводной рекой, – но могу тебя заверить, это не то, что ты думаешь.

– А я ничего и не думаю, – буркнула озадаченная подруга.

– Поэтому у тебя лицо перекашивает, когда он увязывается за мной?

– Ничего у меня не перекашивает! – возмутилась Леська.

– Я видела!

– Это я лимон ела!

– По-моему, последние пару дней ты эти лимоны жуешь не прекращая!

– Они хорошо воздействуют на мое горло!

– Жаль, что не на мозг!

Подруги обидчиво замолчали, сосредоточившись на пиве. Спустя некоторое время Леська осторожно уточнила:

– А почему это не то, что ты думаешь, что я думаю?

– Потому что никакими амурами тут и не пахнет, поверь, – оживилась Сашка, получив долгожданную возможность донести мысль до собеседника. – Я не знаю, какого лешего он у меня торчит, но мне уже осточертело. И, мне кажется, ему тоже.

– Брось, за него ты не можешь говорить. А тебя-то в нем что не устраивает? Красивый парень…

– То, что он не Дэн, – буркнула Сашка, выдавая сокровенное.

«Огого, – подумала Леська. – Нет, ОГОГО…» Еще бы, в делах любви подруга отличалась патологической скрытностью, и если уж решилась на такое признание... Леська оценила. Потом она вспомнила, что последние дни Дэн, судя по его виду, тоже питался исключительно лимонами, и решила, что подруга выбрала удачно. Во всяком случае, она может рассчитывать на взаимность. От Сашки тоже не укрылось кислое лицо Дениса, поэтому

навязчивость Антона бесила ее вдвойне. Разговор с Леськой преследовал двоякие цели – утешить подругу и постараться, чтоб она донесла до Дэна правду. Друг детства поверил бы ей безоговорочно.

Антон проморгал тот момент, когда Сашка ушла. Набегавшись за день, теперь он расслабился и сидел, подперев рукой голову, созерцая Леськино лицо поверх стакана с колой. На вышеозначенном лице то и дело менялось выражение, и Антону было любопытно, о чем беседуют эти двое. В принципе, в его силах было подслушать, но он не стал, посчитав это неприличным. Но и просто смотреть было интересно. Вот он и засмотрелся, а потом внезапно понял, что Леська сидит за столом уже одна, а Сашку как ветром сдуло. «Черт!» – выругался Антоха, вскакивая из-за стола. Следовало как-то пробраться мимо Леськи к выходу, так чтоб она его не узнала. Поколебавшись мгновение, Антон прижал три пальца ко лбу и нашептал на себя иллюзию. Потом деловым шагом пересек бар.

Леська пребывала в задумчивости после откровений подруги. Конечно, с одной стороны, хорошо, что Сашка прояснила свою позицию. С другой… хочет того ее подруга или нет, она могла нравиться Антону, а перетягивать одеяло на себя Леська не хотела. Не в этом случае. Она еще не могла сформулировать свою мысль ясно, но почему-то она знала, что женское кокетство, флирт и любые дурацкие способы обольщения здесь не работают. Не потому, что нечестно пробовать всё это на друге. Потому, что это была шелуха, по сравнению с тем, настоящим, что жило у нее внутри. И требовало в ответ такого же, настоящего… Леська вздрогнула – прошедший мимо темноволосый парень сначала показался ей похожим на Антона. «Дожили, – злобно подумала она, – уже мерещится. Совсем спятила девка…»

Антон вышел на улицу, потянулся за сигналом маячка и цветисто выругался – Сашка решила прогуляться до дома пешочком через полгорода. Итого, полночи у Антона прошли весьма деятельно: сначала он тащился за неспешно шагающей и подпевающей плееру Сашкой, стараясь не слишком сокращать дистанцию, чтобы не пугать ее, затем, убедившись, что объект наконец дотелепал до дома и даже запер дверь изнутри, он уже гораздо бодрее топал обратно – туда, где оставил мотоцикл. Подъехать было не на чем – в такое позднее время общественный транспорт официально еще ходил, но фактически считался чудом. Когда он зашел в собственую квартиру, было уже три часа ночи, а в семь ему пришлось вскочить, потому что Сашка, свежая как жаворонок весной, разлупила глаза и решила сходить на пляж – окунуться, так сказать, раньком, пока не набежали люди и не замутили водичку.

«Это же электровеник, а не баба, – думал Антон, сидя в камышах и изо всех сил стараясь не заснуть. – Я так долго не выдержу…»

Спустя неделю атмосфера в редакции стала совершенно невыносимой.

Сашка пребывала во взвинченном состоянии плохо сдерживаемой ярости. Поэтому стоило кому-нибудь открыть дверь и создать хоть малюсенький сквознячок, как последний мигом превращался в буйное торнадо и уносил со столов документы.

Дэн ругался.

Глеб вздыхал.

Антон спал вполглаза, уронив голову на стол.