Чертова баба
Шрифт:
Картинка стала иной…
Это было что-то вроде теста «на внимательность», которые часто печатают в журналах: сравните две одинаковые картинки и найдите несколько отличий.
Собственно, отличие было всего одно.
Еще пять минут назад краем глаза Анна видела, что тесак, которым Евпраксия кромсала капусту, лежит на другом краю длинного стола. А теперь…
Теперь ножа там не было.
«Куда же он делся? — недоуменно раздумывала Светлова. — Евпраксия пьет компот… Кто же его мог взять?»
Продолжать
И вовремя. Исчезнувший из поля зрения нож объявился снова… Тесак просвистел мимо и воткнулся в дощатую перегородку над Аниной головой.
Через минуту Светлова услышала, как хлопнула, закрываясь, дверь.
Анна поторопилась выглянуть из-за своего капустного укрытия, но в кухне никого уже не было: дверь закрыта, только из щели торчал черный лоскут. Видно, дверью прихлопнуло край чьей-то длинной черной юбки.
На одно лишь мгновение дверь приоткрылась снова — кто-то, столь поспешно убегавший, освободил край своей юбки, и дверь захлопнулась снова.
Светлова попробовала выбраться из-за своего укрытия с очень решительным намерением догнать неизвестную метательницу дротиков. Но от резкого движения гора кочанов, за которой она укрывалась, вдруг покачнулась и неумолимой лавиной поползла вниз, заваливая Светлову с головой.
Со смачным шмяканьем — недаром в кино оплеухи озвучивают, бросая на пол кочаны капусты, — бледные упругие шары падали на пол, раскатываясь по кухне…
Дверь снова распахнулась. На пороге стояла обеспокоенная необычным шумом Ефимия:
— Анна Владимировна! — обеспокоенно позвала она Светлову, озирая пустую кухню. — Где вы, голубушка?
— В капусте… — пытаясь выбраться из груды обвалившихся кочанов, несколько смущенно пояснила Светлова.
Анна ясно видела, как Ефимия подошла к дощатой перегородке и потрогала пронзивший податливое дерево тесак.
— Ах, ах! Нашу Аню в капусте нашли, посмеивались сбежавшиеся на шум послушницы, заглядывая в дверь кухни.
Однако самой ей было не до смеха. Выбравшись наконец из груды кочанов, Светлова выглянула в окно и успела увидеть, как из дверей флигеля, где размещалась кухня, выскользнула женская фигура. Бросаться вдогонку было бессмысленно: пока Анна будет спускаться по крутым ступенькам со второго этажа, пройдет время…
Светловой оставалось лишь бессильно наблюдать, как торопливым шагом, низко опустив голову, эта женщина пересекла монастырский двор и скрылась из вида за дальними хозяйственными постройками. Темный платок, длинная черная юбка…
Ищи-свищи…
Все кошки ночью серы, а все послушницы и паломницы в монастыре одеты одинаково.
И Светлова вдруг вспомнила сказку
Анна, как тот кузнец, которому не сиделось в его спокойной деревне.
Шило в одном месте — вот и пошел он искать приключений…
А лихо… Лихо это… Правильно сказал тогда маленький Кит: лихо — это большие неприятности.
И все теперь у Ани, как в той сказочке — избы темные, дорожки кривые и… пусто, нехорошо, зло.
Вот и женщина идет… высокая женщина, худощавая. Именно так лихо в той сказке и описывалось.
Может, тоже кривая и одноокая? Да лица, жаль, не разглядишь…
Когда Анна оглянулась, жизнь на кухне уже снова вошла в прежнее русло.
Ефимия и сбежавшиеся было на шум падающих кочанов послушницы уже ушли.
А напившаяся компоту напарница Евпраксия как ни в чем не бывало со скоростью пулемета снова рубила злополучным тесаком капусту у дальнего края стола.
— Это вы его вытащили? — спросила у нее Светлова.
— Чой-то это я вытащила? — довольно искренне не поняла ее вопроса послушница.
— Ну, нож из стены вы вытащили? Евпраксия смотрела на нее с недоумением.
— Ничего я не вытаскивала ниоткуда! — ошарашенно произнесла она наконец. — Нож на краю стола лежал, когда я вернулась. Попила я компоту и вернулась… Только и всего!
— Только и всего, — озадаченно повторила вслед за ней Светлова.
Вопрос, кто метнул в Светлову этот тесак, был, конечно, актуален. «Но не менее интересно было бы выяснить, — подумала Аня, — кто вытащил его из стены и опять положил на стол?»
По сути дела, была уничтожена улика.
После того как это случилось, то есть после того как единственная улика была уничтожена, говорить Анне об этом происшествии с игуменьей было бессмысленно.
Даже если на рукоятке ножа и остались отпечатки — теперь они затерты потными ладонями Евпраксии.
А может, еще до того, как Евпраксия снова принялась рубить ножом капусту, их стер тот, кто вытащил нож из стены?
Да, да… Скорее всего, пока Анна смотрела в окно, кто-то из послушниц, находящихся на кухне, вытащил из стены нож, незаметно протер рукоятку краем черной юбки и положил на место.
Почему «кто-то»?
Аня ясно рассмотрела, как к ножу подходила Ефимия. Правда, кроме этого, Анна больше ничего не видела — она тогда сразу бросилась к окну.
Оставалась еще некоторая надежда, что все случившееся было мрачной шуткой, скажем, той же Евпраксии: никто и не собирался Светлову убивать — просто кинули ножик… пошутили. Новеньких вообще отнюдь не принимали тут с распростертыми объятиями. Напротив, какие-то подколы, проверки, насмешки… Как в армии или в школе для новенького.