Чертовка для безопасника

Зайцева Мария

– Дураки они все, Мартыш, дураки. Не думай вообще про них. Не стоят они даже мизинчика…

– Светк… – я выдыхаю, обнимаю подругу, – хватит дурить, а? Ну чего тебе не хватает? Ну он же любит тебя без памяти… И не изменяет… А развестись… Ну куда ему разводиться? У него полкан вот-вот будет… А потом и генерал… Не разводятся они… Сама знаешь…

– Все равно… Измучилась я чего-то… Мы вместе должны были этот вечер провести, а он…

Светка всхлипывает, и, пока я удивляюсь этому небывалому событию, потому что слезы и Светка – вещи вообще

малосовместимые, она, слово устыдившись своей слабости, тут же отстраняется и разворачивается к экрану.

– Светк… Если он узнает… Ну зачем тебе?

– Хочу себя почувствовать нормальной бабой, а не подстилкой подпола. Надоело. Все. Закрыли тему. Глянь, кстати, вроде вот адекватный.

Я благоразумно оставляю при себе мнение о том, насколько нормальной выглядит женщина, разместившая такое объявление и вообще… приемлющая такой вид времяпрепровождения, потому что знаю по опыту – Светка закусилась и возражать ей сейчас – только будить зверя.

Смотрю в экран, читаю сообщение.

«Привет, мне тридцать пять, рост 195 см, вес 95 кг, брюнет спортивного телосложения. В городе проездом, если есть настроение, буду рад скрасить твое одиночество в этот праздник»

И фото. Лица не видно, но силуэт на фоне окна – хорош.

Мы со Светкой синхронно тянемся к мыши, чтоб увеличить, потом рассматриваем… Переглядываемся.

– Ничего так… – несмело комментирую я.

– Ага…

Светка решительно отодвигает меня в сторону и начинает что-то шустро набивать на клаве.

Я, немного понаблюдав за ее вдохновленным выражением лица, встаю и иду на кухню.

Нарезочка, сыр, вино в темной бутылке… Чувствую, что наши посиделки затянутся допоздна…

Мне завтра, слава всем богам, не на работу, только вечером две пары у журналистов, и потому могу себе позволить чуть-чуть расслабиться.

Да и есть надежда, что Светка, немного попереписывавшись и словив таким образом запретный кайф, все же угомонится и не станет творить глупости, опасные для жизни. Не ее жизни, естественно, ее подпол даже пальцем не тронет, а вот несчастного, ни в чем не виноватого мужичка может и помять… Было уже такое. Правда, там Светкиной вины вообще никакой, там придурок просто попался. Слов не понимающий и среди белого дня за руки хватающий… Думал, если он – гость столичный, то все ему будет на лайте… Ага. Надеюсь, он усвоил печальный урок, отлежав всю полагающуюся командировку в больничке с переломом обеих рук…

После такого демарша Светка возлюбила своего подпола еще сильнее, а я вот на ее месте основательно бы задумалась теперь, стоит ли зверюгу дразнить. Ну мало ли, дела у него какие-то нарисовались аккурат на День всех влюбленных. Мужчины вообще к этому празднику относятся спустя рукава. Тем более, мужчины за сорокет, обремененные должностями и нехилым жизненным опытом.

Но Светку, обычно стойко переносящую тяготы жизни любовницы, в этот раз чего-то сильно понесло. И опасности она не понимала.

В отличие от меня.

И

потому я ставлю на поднос все приготовленные для нашего импровизированного девичника девайсы и топаю в комнату, где вовсю слышится возбужденное щелкание клавиш.

Светка на жоре, в эти моменты ее надо поддерживать. И поить. Глядишь, малой кровью обойдемся. Все же, вирт – это не настоящий секс…

Светка же, несмотря на заскоки, благоразумная баба…

Именно эти свои мысли вспоминаю я, стоя в вестибюле одной из самых дорогих в нашем городе гостиниц вечером четырнадцатого февраля…

?

– Мартыш, пожалуйста, Марты-ы-ыш…

Голос Светки звучит в моей голове, ровно как и те мои вчерашние мысли про ее благоразумие…

Оглядываюсь, неуверенно подтягивая ворот дубленки и прикидывая, что делать: сразу идти в нужный номер или сначала все же к портье?

Не доводилось мне в гостиницах бывать, от слова абсолютно, потому с процедурами не знакома… Наверно, все же сначала в портье? Могут же не пропустить? Должна тут служба безопасности…

– Добрый день! Вы бронировали номер?

О, прямо вовремя!

Разворачиваюсь к милой девушке в строгом костюме, поясняю:

– Нет… Меня ждут. Номер двести четыре…

Лицо девушки не меняется, все такая же профессиональная улыбка, но вот глаза становятся… Холодными, что ли?

Мне все больше не по себе, но стараюсь держаться ровно, про себя на разные лады проклиная ненормальную Светку, сначала заварившую кашу, а затем заставившую меня ее расхлебывать.

И оно мне надо? И без того день с утра не задался…

Сначала было похмелье, потому что накануне я слегка переоценила свои возможности в выпивке и отрубилась в кресле, так и не выяснив, до чего там договорилась Светка с высоким брюнетом.

Утром подруги в доме не обнаружилось. Мой ноут был вырублен, и проверять чужую переписку я не собиралась. Пострадала, постонала, постояла под холодным душем и занялась привычными делами. Вечером, закинувшись неимоверным количеством обезболивающих, потому что похмелье очень плохо переношу, потащилась на работу: внедрять основы прекрасного в циничные журналистские души. У нас сегодня были основы живописи маслом, факультатив, который, по идее, пишущим людям нафиг не нужен, но почему-то на него нашелся спрос. В другое время я была этому рада. Но не сегодня.

Практически в коматозе отведя последние сорок минут, я собиралась домой, когда позвонила Светка.

И обрадовала. Так, бляха муха, обрадовала!

– Мартыш… – это она меня так любит называть, производное от имени Марта. Сейчас еще ничего, Мартыш – это, практически, Мартиша… А в школе-то Мартышкой звали… – Мартыш… Катастрофа…

– Чего еще?

Я села за кафедру, машинально выискивая сигареты и вспоминая, что месяц как бросила. И зря, видимо. Светка редко когда именовала происходящее катастрофой. Но если называла так, то, обычно, нифига не лукавила.