Чертовка
Шрифт:
– У меня нет друзей, – сказала Вивиана Бретонская.
– Ах, – ответила Белли, – вот и ваша служанка с уксусом.
Принесли воду и золотой таз. Изабелла вымыла волосы Вивианы Бретонской ароматным мылом с запахом лилий. Волосы оказались очень грязными, и Изабелла теперь не удивлялась, почему они потеряли блеск.
– Что?! – воскликнула Вивиана. – Ты моешь их еще раз?
– Первый раз я только смыла грязь, миледи. А второй вернет им блеск, – сказала Изабелла, разбивая яйцо, смешивая его с мылом и тщательно натирая голову Вивианы.
– Я чувствую яичный запах! – сказала Вивиана,
– Конечно же, миледи. Сейчас яйцо у вас на волосах, но если вы потерпите, – любезно проговорила Белли, – то скоро я его смою. Яйца очень полезны для волос.
– Не сомневаюсь, это рецепт твоей старухи матери, – саркастически произнесла Вивиана. – Пускай мой братец называет тебя своей женой сколько угодно, но если это не сработает, я позабочусь о том, чтобы тебя наказали!
– Влей уксус в большой кувшин с теплой водой, – спокойно велела Белли служанке. – Перемешай рукой. Вот так, хорошо. – Она ополоснула волосы Вивианы сначала чистой водой, затем – уксусом, а потом – снова водой. – Все готово, – сказала она служанке. – Вытри волосы своей госпоже полотенцем и расчесывай их, пока вся вода не стечет. Потом протри их шелковым лоскутом. И они снова станут блестящими. – И без лишних слов Изабелла вышла из покоев Вивианы Бретонской, незаметно улыбаясь.
– Я не позволяла ей уйти! – гневно воскликнула Вивиана.
– И все же, дорогая, она ушла, – пробормотал Хью. – Похоже, она очень независима. Я понимаю, почему она нравится твоему брату. Она кого-то напоминает мне, но, как всегда, не могу вспомнить. – Он засмеялся. – Впрочем, это ведь не важно, Виви. Правда?
– Я чувствую, что от нее исходит какая-то угроза, – настаивала Вивиана.
– Ты боишься, что она тоже колдунья и что ее магия сильнее твоей? – поддразнил ее Хью.
– Когда она говорит о любви, лицо ее светлеет, – сказала Вивиана Бретонская. – Нет такой вещи, как любовь, Хью! Есть вожделение, и страсть, и ненависть, но любовь?!
Ее не существует!
– Ну что ты, Виви! Конечно, существует! – возразил Хью. – Любовь – это солнце, а ненависть – луна, дорогая моя. Ты испытываешь любовь ко мне, иначе я давно бы надоел тебе и пошел по стопам твоих прежних любовников. – Он наклонился и поцеловал ее влажное плечо. – По-моему, все дело в том, что ты ревнуешь Гая: ведь ему удалось найти для себя маленькое счастье, никак не связанное с тобой. Я-то знаю, как ты любишь своего брата.
– Если она причинит ему вред… – угрожающе проговорила Вивиана.
Хью рассмеялся:
– Вивиана, когда же ты поймешь, что Гай гораздо сильнее, чем ты когда-либо была и когда-либо сможешь стать?
Из-за того, что в вашем роду имущество наследовалось по женской линии, ты, естественно, решила, что ты сильнее, но, малышка моя, это ведь не так! – Он поцеловал ее обиженно надутые губы. – И хватит браниться с этой Белли.
Зима тянулась долго. Море шумно ворочалось под стенами замка, лизало ледяными зелеными языками узкие гроты у подножия скал. Выпадали морозные, безоблачные дни, когда солнце сияло в небе ослепительно ярко; но чаще было пасмурно, туманно и сыро. В хорошую погоду Изабелла выезжала в поля вместе с сокольничими и тренировала птиц, уже заскучавших от безделья в своих клетках. Изабелле
– Если бы у нас были крылья, мы смогли бы улететь домой, в Лэнгстон, – однажды сказала она сокольничим.
Охваченная энтузиазмом, она забыла, что на сей раз вместе с ними был Хью. Алан и Линд обеспокоенно уставились на нес.
– А где это – Лэнгстон? – спросил Хью.
– Есть такое место в Англии. Когда-то мы там жили – Линд, Алан и я, – сказала Белли, зная, что он не станет расспрашивать подробнее, потому что на самом деле его это не интересовало. – Милорд Гай говорит, что вы потеряли память о том, как вы жили до приезда в Ла-Ситадель.
Неужели вы действительно ничего не помните? Ни жену, ни родных? Совсем ничего?
На мгновение Хью уставился на нее с любопытством, и сердце Изабеллы едва не выпрыгнуло из груди. Но Хью сказал:
– Порой у меня в голове всплывают какие-то образы, но они уходят так быстро, что я не могу ничего удержать.
Но ты не должна говорить об этом Виви, иначе она испугается.
– А какие образы? – мягко, но настойчиво спросила Белли.
– Большей частью – ловчие птицы. Потому-то Вивиана и держит их для меня, – медленно проговорил Хью. – Но иногда я вспоминаю еще каменную башню и реку.
Порой же я вижу как бы призраки людей, но не могу различить их лиц. – Он задумчиво улыбнулся и впервые за все это время стал похож на настоящего, прежнего Хью. Ее Хью. – Я знаю. Белли, что не занимал никакого важного положения, иначе за мной бы уже кто-нибудь приехал. Ах, ты только взгляни на своего кречета! Как он парит, этот дьяволенок!
После Изабелла сказала сокольничим:
– Не пытайтесь убедить меня, что к нему никогда не вернется память! Я уверена, что это возможно! Мы обязаны помочь ему, и я должна узнать, чем она его поит, чтобы он ничего не мог вспомнить.
– Я подружился с одной молоденькой служанкой, которая прибирается в ее комнатах. Ее зовут Жанна, – сказал Линд. – Так вот, Жанна говорит, что каждое утро, перед тем как лорд Хью встает с постели, ему приносят маленькую серебряную чашу с каким-то напитком. Жанна говорит, что это – укрепляющее снадобье, чтобы лорд Хью не потерял мужскую силу, ибо леди Вивиана ненасытна в своей страсти. – С этими словами Линд залился румянцем смущения.
– Должно быть, это оно и есть! – воскликнула Изабелла. – Линд, Жанна должна выяснить точно, что ему подают в этой чаше. Скажи ей, что ты тоже хочешь выпить этот напиток, чтобы больше заниматься с ней любовью.
Другого способа я не вижу!
– Даже если вы узнаете, что в этой чаше, – напомнил ей практичный Алан, – до как вы сможете помешать ей поить его этим зельем?
– Я не знаю, – сказала Белли, – но обязательно придумаю! Разве мы уже не продвинулись достаточно далеко, друзья мои? Теперь мы наверняка победим!
– Я постараюсь сделать все, что смогу, – сказал Линд, – но не забывайте, госпожа: я не должен спешить с этой девушкой, иначе она заподозрит неладное. Мне надо ухаживать за ней по-настоящему, чтобы она выдала мне тайны своей хозяйки. – Он вздохнул. – Вы ведь не расскажете об этом Агнессе, когда мы вернемся домой, госпожа? Ей это не понравится.