Чертовщина за свой счет
Шрифт:
– Да вот не знаю, куда девать. Урны нет… Интересно, сколько можно фотографироваться? Людям спать пора.
Услышав последнюю фразу, Раиса Леонидовна спохватилась и, извинившись, потащила упирающегося Стасика в каюту.
– Давайте отметим нашу победу! – Голос Любани еще сохранял некоторую гнусавость, но звучал бодро и решительно. – Пойдемте к нам. У меня есть потрясный коньячок – одна родительница подарила. Последнюю ночь плывем. Завтра разбежимся в разные стороны, и все.
У меня вытянулась физиономия. Что она имеет в виду, говоря про последнюю ночь? Надо срочно отказаться. С другой стороны… надо срочно соглашаться – это позволит получить какие-нибудь дополнительные сведения, которые на том свете никому не интересны.
Я терзалась сомнениями. В отличие от Наташки.
– Что, опять?
Подруга страдальчески кивнула.
– Что ж это у нее так часто? – с долей легкого недоверия спросила Любаня.
– Не долечилась, – развела я руками. – А тут еще понервничала… Лешик! Да дай же сюда эти огрызки! Бери Алену, будем транспортировать маму в каюту.
Лешик, хорошо знавший этот трюк, взглянул на меня с чувством благодарности. Мигом кинулся к дочери, решительно растолкал толпу поклонников и со словами «извините, срочно нужен врач» выдернул «Мисс Шарм» с фотосъемок. Невзирая на громкие протесты Владислава Сергеевича.
Все это заняло не больше минуты, тем не менее, когда я перевела взгляд на подругу, рядом вовсю командовала Любаня. Мисюся пытался взвалить упирающуюся Наташку на плечо. Любаня старательно помогала. Задержавшиеся с выходом зрители щедро раздавали советы.
– Нет! – наконец подала голос подруга. – Мне же так больно! Оставьте мою ногу в покое, а то ее сейчас тоже скрючит! Да не трогайте же меня! Ирка! Унеси меня скорее отсюда, пока я всех спасателей не покалечила!!! – Оторопь прошла, и мы втроем кинулись к Наташке. Лешик и я привычно подставили болезной плечи, и она обессиленно на нас повисла, не забыв напоследок взвыть: – Дорогу!!!
Алена шла впередсмотрящим и расчищала путь от случайных прохожих. За нашей тесной компанией, предотвращая любую возможность кому-либо просочиться вперед, медленно двигалась Любаня с мужем и пакетом. Так мы и вышли на капитана. Я бы даже сказала, он вышел на нас – из каюты. Алена резко тормознула. Мы с Лешиком и висящей посередине Наташкой налетели на Алену. А куда было деваться? Наташка от неожиданности распрямилась, забыв как следует ойкнуть. Вместо этого она емко вякнула: «Блин!» Ленусик ласточкой порхнула вперед и попала в крепкие объятия капитана. Лицо не очень старого речного волка красноречиво говорило о том, что он такого счастья не ожидал, но раз уж привалило… Тонкие нюансы его чувств я расшифровать не успела – Любаня с мужем и пакетом, не успев остановиться, пошли на таран. Последнее, что я помню более-менее отчетливо, – стройную фигуру массовички Людмилы в дверях не вовремя покинутой капитаном каюты. С немым чувством укора в больших глазах и вытекающими отсюда последствиями для капитана. И Лешика, ползающего внизу в тщетной попытке встать, зациклившегося на знаменитой фразе: «Чуть свет – уж на ногах. И я у ваших ног». Дальше осталось только захлестнувшее меня чувство ужаса: я была вся в крови! В чужой крови! Она хлынула из кого-то потоком и теперь стекала по моей голове, лицу и жадно впитывалась белым костюмом. И откуда у меня эта склонность к белому? Я крепко зажмурила глаза и сквозь непроглядную тьму явственно увидела свою дачу. Яблони, вишни с гроздьями спелых, блестящих на солнце ягод, и слабо удивилась – какие вишни? Их давно уже слопали. Просто организм защищается от стресса. Короткие смешки сзади быстро оборвались, как только раздался крик ужаса. Кричала я. Потом подключилась Наташка и Алена. Распад нашей могучей кучки шел, как в замедленной съемке. Непонятно откуда возникла фигура врача. Вся возня вдруг сконцентрировалась у моей валявшейся и со страху упорно не желающей вставать персоны – сначала не желающей по собственному почину (боялась увидеть раненую Наташку), потом – по инициативе врача. Судя по всему, ранена, но, слава богу, жива была именно я. Вероятно, от падения открылась старая царапина на голове. Преодолевая сопротивление врача и Алены, решила все же встать, но тут же послушно залегла снова, услышав дикий визг. Визжала Любаня, которую с неимоверными усилиями
– Не надо!!! Я сама. Сама, сказала! Ой, Сеня, да помоги же мне, ногу больно… Не надо, я сказала! Сеня, дай ты ему по рукам, он меня компрометирует!
Попытки Любани встать сотрясали пол. Я это явственно чувствовала. Надо же, как хорошо работает в очередной раз раненая голова!
Неожиданно стало тихо. И только я решила, что потеряла сознание, как четко прозвенел голос дочери:
– Ой, мамочка! От Любани мокрое место осталось!
Тут уж было не до себя, и я вскочила. Любаня стояла, прислонившись к стене, живая и в основном невредимая. Сеня, стоя на коленях, усиленно растирал ей правую лодыжку. Место падения Любушки было отмечено белым похудевшим пластиковым пакетом с многочисленными брызгами крови. «Вишни!» – запоздало вспыхнуло в моей голове видение.
Лешик резво нагнулся и, выхватив из пакета две лопнувшие упаковки вишневого сока, понюхал. Осмелевшая Алена уверенно лизнула меня в щеку.
– «Курортная серия» – ничего. Где брали? – деловито обратилась она к супругам.
– В Москве. Упаковку, – морщась, ответила Любаня.
– И пахнет вишней, – обнюхивая меня, сказала подруга.
Свободного пространства рядом со мной опасно поубавилось, в отличие от количества желающих проверить Наташкино обоняние. Я решила не искушать судьбу и, торопливо нащупав в кармане ключ от каюты, приготовилась к побегу. Но окончательно пришедшая в себя Любаня сдержала мой порыв словами о том, что я своим видом могу потопить наш славный корабль, и через Сеню передала свой замечательный кружевной платочек, моментально впитавший из моих рук вишневый сок.
– Я постираю. «Тайдом», – забормотала я, с отчаянием глядя на запятнанную улику.
– Еще чего! – возмутилась Любаня, отлепляясь от стенки. – Ты лицевую часть лучше вытри – с волос течет…
– Пусть течет. Я в каюте вся выжмусь. Надо же, какой сок вкусный! – Пришлось слизнуть языком скопившиеся на губах излишки. – Мне дочь поможет. А Лешик пока проводит маму в каюту.
Вот про «маму» все как-то и забыли. Наташка сгоряча хотела уже явить окружению новую вспышку радикулита – левый уголок губы опасно полез вверх, к левому уху, но опомнилась:
– Со мной все в порядке. Как только меня уронили на пол, в спине сразу что-то хрустнуло. И вы мне не поверите, но все прошло.
– Будем считать, что в течении болезни появилась положительная динамика, – заворковала Алена.
– А главное, теперь известно, как лечить, – серьезно поддакнул Лешик.
Как выяснилось, больше всех пострадала Любушка. Правая лодыжка подавала надежды увенчаться большим синяком. Причину выявили тут же – верхняя часть и подошва правого ботинка Мисюси, попавшие под пресс нижних конечностей супруги. В результате детали ботинка решительно разошлись в разные стороны, самонадеянно полагая, что проживут самостоятельно.
– Сеня, сбегай за коньяком, – простонала Любаня. – Могло быть и хуже. Пока Ириша отмывается, мы с Натали все быстренько организуем…
Посчитав инцидент исчерпанным, капитан шагнул туда, откуда недавно вышел. Врач, закончив осмотр Любаниной ноги, глаз не могла оторвать от пострадавшего ботинка Мисюси. Ботинок определенно вызывал у нее большее сочувствие, нежели Любаня.
В каюте я попробовала было раздеться, но дочь отговорила:
– Ныряй под душ, в чем есть, а то вся каюта будет «Курортной серией», потом все скинешь.
В этом был определенный резон. Стоя под душем, я с тоской наблюдала, как меняется цвет моего наряда. В конце концов он приобрел стойкий оттенок какого-то грязно-лилового цвета. Лишь в местах большего скопления сока цвет был более насыщенным. Но это не добавляло костюмчику прелести. Я с трудом подавила желание швырнуть прикид в мусорную корзинку. Спасло его от этой участи только стихийное желание проверить на деле «Тайд». Удручала трудоемкость процесса и отсутствие тазика. Выудив из кармана брюк одолженный Любаней платок, я задумчиво повертела его в руках и решительно взяла стакан. Растворив в нем щедрую пригоршню порошка, сунула сизый платочек в раствор и с любопытством стала ждать результата.