Чертовски богат
Шрифт:
– Боюсь, я позволил себе увлечься, – опустил голову Ханнес.
– Похоже на то. Со стороны могло показаться, что вы сражаетесь с настоящим противником.
– Так оно и было, сенсей.
– Тогда позвольте вас остеречь, мистер Хокерт. Не забывайте изречения Сун-Цзю: «Поразить противника, не прибегая к силе, – вот высшая доблесть». Иными словами, главное – подорвать его стратегию.
– Не забуду, сенсей.
Вернувшись на работу, Ханнес и глазом не повел при виде Чарли, который, небрежно закинув на стол ноги,
– Тебе факс, – бросил он.
Ханнес подошел к своему столу и быстро пробежал глазами текст. Впрочем, это было всего несколько строк:
24.3.95. 18:55. Интерпол. Париж
Ханнесу Хокерту, Нью-Йорк
От Кристофа Бутье
Ваше послание с просьбой об отставке получено. Просьба отклонена. К. Бутье.
На лице Ханнеса не дрогнул ни один мускул. Он открыл сейф и положил факс в папку.
Чарли наблюдал за ним.
– Вот странно, – заметил он, – похоже, мы в один и тот же день попытались сделать одно и то же. И у обоих ничего не вышло.
Ханнес промолчал.
– Да, видно, друг от друга нам не отделаться.
Ханнес пожал плечами.
– В общем, мне дело представляется следующим образом, – заметил Чарли, отправляя в рот очередной кусок яблока. – У нас есть две возможности. Одна – разойтись по углам и решить вопрос, как в школе. Другая – уладить дело по-джентльменски. Ты что предпочитаешь?
– Поскольку нам так или иначе придется работать на пару, – повернулся к нему Хокарт, – наверное, лучше все-таки вести себя, как подобает взрослым людям.
– Вот и я так думаю.
Ханнес слегка улыбнулся:
– И пусть победит сильнейший.
– Идет.
Чарли снял ноги со стола, швырнул недоеденное яблоко в корзину и, убедившись, что оно достигло цели, встал из-за стола.
– Ну а теперь труба зовет. Какая-то дамочка с Пятой авеню словно обезумела. Похоже, к ней забрались в дом и стащили Ван Гога. Пошли разбираться.
Глава 52
Водитель «бентли» открыл дверцу. Карл Хайнц вышел первым и протянул руку спутнице. Оказавшись на улице, Зандра пристально всмотрелась в здание.
– Что-то не похоже на клинику, – негромко проговорила она.
– Да, не очень, – согласился Карл Хайнц, беря ее за руку.
Это был внушительный особняк, зажатый между двумя высокими жилыми домами в районе Семидесятых улиц, совсем рядом с Пятой авеню. Его окружал высокий решетчатый забор, а перед входом в дворике стояли кадки с садовыми растениями. Ничто не свидетельствовало о том, что перед вами весьма специфическое медицинское учреждение.
Карл Хайнц толкнул небольшую калитку и пропустил Зандру вперед. Взявшись
– Готова? – негромко спросил Карл Хайнц.
Глубоко вздохнув, Зандра кивнула.
Он надавил на кнопку звонка.
На пороге появилась высокая молодая блондинка в безупречно сшитом шерстяном костюме алого цвета.
– Чем могу быть полезна?
Карл Хайнц молча протянул ей визитку.
– Ваше высочество. – Женщина широко открыла дверь. – Мы ждем вас. – Она вежливо улыбнулась и отступила в сторону. – Прошу за мной.
Внутри тоже ничто не напоминало клинику. В конце пустого мраморного вестибюля круто уходила вверх широкая лестница. На одной из стен висел огромный гобелен бельгийской работы, другую украшал фрагмент античного фриза с изображением тучной дамы с младенцем на руках.
– Сюда, пожалуйста.
Цокая по полу каблуками, женщина подвела их к небольшому лифту с дверями из красного дерева.
Все трое поднялись на следующий этаж и двинулись вперед широким коридором со множеством дверей по сторонам. Женщина открыла одну из них.
– Прошу. Доктор будет сию минуту.
– Спасибо.
Эта просторная, с высокими потолками комната была бы достойна лучших домов Парижа. На окнах – гардины, на паркете – роскошный ковер, с потолка свисает огромная хрустальная люстра, в мраморном камине потрескивает огонь. Обстановка – подлинные предметы эпохи Людовика XV, в углу – огромное бюро, украшенное позолоченной бронзой.
Зандра уселась в стоящее рядом с ним мягкое кресло. Карл Хайнц расхаживал по комнате, разглядывая висящие на стенах картины. Ренуар, Мане, Домье, Гейнсборо... Сюжеты одни и те же – женщина с младенцем.
– Ничего себе! – присвистнул Карл Хайнц. – Ведь все это подлинники.
– У вашего высочества отменный глаз, – прозвучал с порога густой мужской голос.
Карл Хайнц обернулся.
Доктор Лоренс Розенбаум нимало не походил на обычного врача с его неизменным белым халатом. В костюме от лучшего портного, в роскошной рубашке, галстуке от «Гермеса», с запонками от Картье и золотыми наручными часами, он напоминал скорее преуспевающего адвоката, или банкира, или же богатого коллекционера живописи.
Ростом доктор был футов шесть, а тонкое, удлиненное лицо, казалось, сошло с полотен Эль Греко. Начавшие редеть горчичного цвета волосы зачесаны назад, умные светлые глаза, ван-дейковская бородка. В свои пятьдесят с лишним доктор держался с большим достоинством, всем видом демонстрируя полную уверенность в себе.
Обменявшись с гостями рукопожатиями, он прошел за стол, знаком предложив Карлу Хайнцу занять место напротив Зандры, точно в таком же кресле.
– Похоже, дела у вас идут совсем недурно, – заметил Карл Хайнц, обводя взглядом комнату.