Чертовски богат
Шрифт:
– Слушай, с каких это пор ты заделался таким героем? – восхищенно спросила Кензи. – Ведь так не долго и с жизнью проститься!
– Не так громко, – прошептал Чарли, поднимая пистолет. Коп – всегда коп, и он, перед тем как уединиться с Кензи, бегло осмотрел помещение. – А то глядишь, кто-нибудь из этих негодяев решит сунуть сюда нос.
– По-моему, я задала вопрос, – заметила Кензи.
– Если хочешь знать, то у меня в этом деле, помимо всего прочего, и личный интерес, – сказал Чарли.
– Да
– А ты как думаешь, бессердечная, безнравственная двоемужица?
– Вот это да, Чарлз Габриэль Ферраро! – хрипло проговорила Кензи, не отводя от него влюбленных глаз. – Насколько я понимаю, это у тебя такая манера объясняться в любви?
– Вполне вероятно. – Чарли по-прежнему сжимал пистолет в руке, направив дуло на потолок.
– А ведь подумать только, как я тебя мучила все это время! И все из-за характера – никак не могла решиться.
– То есть сейчас наконец решилась? – сощурился Чарли.
– Похоже на то.
– И каков же приговор?
Кензи твердо выдержала его взгляд.
– Для начала надо выбраться из этой передряги живыми.
– Это у тебя такая манера говорить «да»?
– Вполне вероятно.
– Все еще боишься сказать последнее слово? – раздраженно буркнул он. – Так, что ли?
– Не боюсь, – покачала головой Кензи. – Ты мой главный герой.
– Это еще как прикажешь понимать?
– Ты что, в кино ни разу не был? В конце герою всегда достается награда.
– Какое же терпение требуется, чтобы ее получить, – усмехнулся Чарли.
Интуиция подсказывала Дине, что запасы везения истощились – следует поторопиться.
– Ручки у вас, наверное, найдутся, джентльмены, – обратилась она к адвокатам, – а вот с бумагой плохо. Но ведь для того, чтобы свидетельство имело юридическую силу, его не обязательно фиксировать на бумаге?
– Если документ составлен и заверен должным образом, – подтвердил специалист по разводам, – писать можно на чем угодно.
– Отлично!
Дина огляделась и, заметив поблизости небольшую картину в позолоченной раме, без колебаний сняла ее с подставки и перевернула вниз лицом.
– Вот вам и бумага, – весело проворковала она. – Действуйте.
Все трое переглянулись и пожали плечами.
– А почему бы и нет? – сказал защитник мафии и строго посмотрел на Дину. – Только надо, чтобы его высочество купил эту картину. Достанься она кому другому, хлопот не оберешься.
– Купит, купит, дорогой, не сомневайтесь, – заверила его Дина. – Это уж моя забота.
Сгрудившись вокруг полотна, адвокаты принялись составлять текст документа.
Плотно закутав новорожденного в чей-то пиджак и
– Ну вот, любимая, – прошептал он. – Ведь говорил же я тебе, все будет хорошо.
Она озабоченно посмотрела на него.
– Да, но ему надо в больницу! Иначе он не выживет!
– Ты же слышала Кензи: нас вот-вот выручат. Еще минуту тер...
Его прервал звонок мобильного телефона.
– Да?
– Ваше высочество? Это доктор Рантцау.
Карл Хайнц внутренне сжался.
– Да, доктор?
– Примите мои самые искренние соболезнования, – сказал директор клиники. – Его высочество князь Леопольд несколько минут назад скончался.
Карл Хайнц уронил руку и бессильно закрыл глаза. Вряд ли это можно назвать неожиданностью, и все равно тяжело.
«Да и можно ли быть готовым, – подумал он, – к смерти близких?»
– Что там, милый? – раздался голос Зандры.
– Отец, – с трудом выговорил Карл Хайнц. – Он умер.
– О нет, нет! – Зандра порывисто прижалась к нему. – Даже и не знаю, что сказать...
Карл Хайнц молча вздохнул.
«Бог дал, Бог взял, – мелькнуло у него в голове. – До чего верно сказано, лучше не придумаешь».
– Вот странно, – медленно проговорил он, – наш сын родился буквально за минуту до смерти отца. И впрямь, горе с радостью шагают об руку.
Дина отняла у него трубку и отошла немного в сторону.
– Да-да, не вешайте трубку. Кто у телефона? Ясно. Принц не может сейчас говорить, доктор Рантцау. У меня просьба: назовите, пожалуйста, точное время кончины его отца.
– Он умер в два часа тринадцать минут по среднеевропейскому времени.
У Дины упало сердце. Младенец родился в восемь семнадцать по местному.
– Это точно? – спросила она.
– Абсолютно точно. Факт его кончины засвидетельствовали два адвоката, неотлучно находившиеся в палате.
– Понятно, – упавшим голосом сказала Дина. – Нет-нет, это все. Благодарю вас, доктор. Его высочество свяжется с вами.
Она дала отбой, испытывая сильнейшее искушение швырнуть телефон в стену.
– Четыре минуты! – с трудом выговорила Дина. – Младенец родился на четыре минуты позже, чем нужно!
Мафиози, трудолюбиво царапавший что-то на обороте холста, отложил ручку и повернулся к ней.
– Что вы сказали?
Дина поспешно объяснила ему, что к чему.
– Сами видите, джентльмены, – горько закончила она, – он умер до, а не после. Всего четырех минут не хватило. Но это значит, что наследства Хайнцу не видать.
Мафиози задумчиво сдвинул брови.
– Погодите, еще не все потеряно. Давайте-ка наберем номер точного времени.
– Да что это изменит?
– И все же. Попробуйте.