Чертовски богат
Шрифт:
Действительность обрушилась на них в виде бурных потоков воды. Сильно похолодало, поднялся ветер, под напором которого зонт Ханнеса, стоило раскрыть его, немедленно прогнулся.
– Бр-р! – Кензи застегнулась на все пуговицы и, оставив Ханнеса сражаться с зонтом, быстро пересекла тротуар и оглядела улицу, по которой все еще сновали машины.
И вот – настоящее чудо: свободное такси на Манхэттене ночью, да еще в такой дождь!
Выпростав руку из кармана, Кензи сунула в рот два пальца и огласила округу пронзительным свистом. Заскрежетали тормоза,
– Восемьдесят первая, между Первой и Второй, – выдохнула Кензи.
Сидевший за рулем индиец в тюрбане с силой надавил на акселератор.
Машина рванулась так стремительно, что Кензи с Ханнесом отбросило назад, и так они и просидели все четырнадцать минут пути – испытание не для слабонервных.
– На кого это мы нарвались? – простонала Кензи. – Бывший пилот «Формулы-1», что ли?
Так или иначе, правда, едва не врезавшись пару раз во встречные машины, индиец доставил их до места в рекордные сроки.
– Вот здесь, справа, – заорала Кензи, – у того...
Таксист ударил по тормозам, и машина со скрежетом остановилась.
– Неплохо, а? – Обернувшись, он с горделивой улыбкой посмотрел на пассажиров. – Даже на Кони-Айленд вас так не прокатят.
– Может, и неплохо, но знаю одно: кто-то наверху вам сильно ворожит, – с трудом выговорила Кензи.
– Подождите меня. – Ханнес натянул куртку на голову, открыл дверь, живо обогнул машину и, схватив Кензи за руку, потащил ее к спасительному козырьку над входом. Она принялась рыться в сумочке в поисках ключей, но, так и не дав ей их извлечь, он с силой притянул ее к себе.
Кензи удивленно подняла голову. При этом движении плащ соскользнул у нее с плеч, что только облегчило Ханнесу задачу – он крепко обнимал ее за талию.
– Ханнес! – с притворным возмущением воскликнула Кензи. – Немедленно перестань! Ведь таксист все видит! – Она сделала слабую попытку освободиться.
– Ну и что? – ухмыльнулся он. – Зачем лишать беднягу удовольствия?
– Нет, ты положительно неисправим.
– В самом деле?
И, не давая ей ответить, он закрыл ей рот поцелуем. Она жадно прильнула к нему и обхватила обеими руками за шею. О Господи, мелькнуло в сознании у Кензи, как же хорошо в объятиях этого красавца, которого она теперь знает так близко и в то же время совсем не знает!
Ханнес оторвался от нее и пытливо заглянул в глаза.
– Перед тем как уйти, скажи мне одну вещь. – Ханнес замолчал и мягко потрепал ее по щеке.
Даже это простое прикосновение заставило Кензи задрожать всем телом. Но он теперь был совершенно серьезен, остановив на ней какой-то особенный взгляд, словно старался проникнуть в самые глубины ее души.
– У нас сегодня только начало? – продолжал Ханнес. – Или конец?
Кензи не могла оторвать глаз от этого великолепно вылепленного лица. Освещенное уличными фонарями, оно, казалось, излучало какое-то внутреннее сияние.
– Так
Она продолжала молча смотреть на него.
Послышался какой-то шум. Это кровь у нее бежала по жилам, бился пульс, сердце бешено колотилось в груди.
А Ханнес – причина всего этого водоворота переживаний – неподвижно стоял рядом и не сводил с нее взгляда. Гипнотического взгляда. Неотразимого.
Слегка наклонившись, он одарил ее очередным поцелуем.
Забыты были и такси, и работающий счетчик, и ключи в сумочке, и дождь пополам с ветром. Кензи полностью растворилась в Ханнесе, и все остальное утратило значение, да и просто перестало существовать, в том числе и стук двери стоявшей неподалеку машины, и звук приближающихся шагов, и скрип открывающихся ворот.
– Эй, голубки! Может, довольно...
Мужской голос, перекрывающий стук дождя, заставил Кензи отскочить от Ханнеса. Она круто обернулась – прямо ей в глаза ударил сильный свет карманного фонаря.
Кензи прищурилась и, защищая глаза, подняла руку.
– Ч-чарли? – выдавила она в сияющую бесцветную пустоту. – Это ты?
– Жаль, что пришлось нарушить ваше уединение, ребята.
Теперь сомнений не осталось. Да, это он – Чарли Ферраро, ее – сегодня здесь, завтра там – любовник, тот самый, что сам всегда проповедует свободу.
Ну что ж, криво улыбнулась Кензи, свобода так свобода. Какого же черта ему здесь понадобилось... Ладно, сейчас выясним.
Встав перед Ханнесом и уперев руки в бока, она отвернулась и, лишь когда Чарли, поднявшись по ступенькам к двери, опустил фонарь, посмотрела ему прямо в глаза.
– Ну и что ты здесь забыл? – Дрожа от ярости, Кензи оглядела его с ног до головы.
Вместо ответа он извлек свой полицейский значок.
У Кензи на мгновение даже челюсть отвалилась.
– Это как следует понимать? – прошипела она, еще больше исполняясь праведного гнева. – Может, объяснишь?
Чарли словно не услышал ее слов.
– А это кто? – Он направил фонарь на Ханнеса. – А ну-ка, приятель, давайте посмотрим ваши документы. – Чарли протянул руку.
– Какого черта! – мгновенно ощетинилась Кензи. – У тебя нет никакого права ни с того ни с сего останавливать людей! Так что выключай-ка свой паршивый фонарь, спрячь значок и вали отсюда!
– Мэм? – Чарли вновь направил ей свет в глаза. Она не успела отвернуться. – Вы что, хотите, чтобы я задержал вас за непристойное поведение?
– За что, за что?
Кензи вдруг показалось, будто у нее из груди выкачали весь воздух, заменив его каким-то другим газообразным веществом, достаточно мощным, чтобы взорвать все вокруг. Она едва сдерживалась.
«Дыши глубже, – уговаривала она себя. – Дыши глубже... Вот гад, еще полицейским значком прикрывается!»
– А ну-ка убери фонарь, – сдержанно скомандовала Кензи. – Живо!
Прозвучало это так властно, что Кензи даже сама удивилась. И Чарли, надо полагать, тоже – во всяком случае, он сразу повиновался.