Чертовски богат

Гулд Джудит

– Слушаю, мадам. – Джулио сделал запись в блокноте.

– В четверг здесь установят вазы с цветами, а потом Ренни или кто-нибудь из его помощников будут ежедневно их менять. Пусть и о них позаботятся.

– Разумеется, мадам. – Джулио сделал очередную пометку.

– Теперь по поводу последнего воскресного приема. – Дина отхлебнула кофе. – Неужели я должна повторять, что только гости одеваются, как им угодно? Персонала это не касается. Между тем я заметила, что официанты позволяют себе небрежность в одежде. С этим

надо покончить раз и навсегда.

– Слушаю, мадам.

– Кстати, вас здесь в прошлое воскресенье вообще не было.

– У меня заболел родственник, и я...

– К друзьям и родственникам можете ходить в свободное время. Ясно?

– Да, мадам. Извините...

– Чтобы этого больше не было.

Далее последовала домашняя рутина. Дина постоянно сверялась с записями: здесь пыль... тут пятно... а это уж настоящее безобразие: паутина на люстре!

Джулио все записывал.

Раздался стук в дверь. Появилась Дарлин: инструктор на месте, ждет.

Дина бросила взгляд на миниатюрный будильник от Фаберже: семь. Сегодня он пришел на четверть часа раньше обычного. Хорошо.

Следующие двадцать пять минут Дина провела в спортивном зале, где инструктор безжалостно гонял ее с тренажера на тренажер.

Затем – благословенный душ.

Следующие полчаса съели телефонные звонки.

В половине десятого – энергичный массаж, в десять – укладка волос и маникюр.

После этого, уже при полном параде, Дина переговорила с шеф-поваром из фешенебельного ресторана и приняла его с испытательным сроком (он готовит для Бекки Пятой, а чем она хуже?).

День только начинался.

Утро незаметно перетекло в полдень. После лекции у «Сотби» и встречи с де ла Рентой Дина направилась к Бекки Пятой.

Было половина второго, и хоть у Дины не было и секунды свободной, усталой она себя совершенно не чувствовала.

Отнюдь. Дина Голдсмит – настоящий сгусток энергии. Она бежит по первой дорожке – и получает от этого колоссальное наслаждение.

* * *

– Спасибо, Урия, больше ничего не надо, – сказала Бекки старику с трясущимися руками и острым, как клюв, носом, который поставил на стол поднос с кофейником, чайником, сахарницей и сливками.

– Слушаю, мадам, – громко отчеканил старец; подобно всем тугоухим, он скорее кричал, чем говорил.

Уловив неодобрительный взгляд, брошенный Диной вслед Урии, Бекки пояснила:

– Мы с Урией как родные. Знаете, ведь он более пятнадцати лет прислуживал моему последнему мужу. А целых тридцать лет до того – его отец. Да, Урия воспитан в старых добрых традициях. Гордость не позволяет ему и подумать о том, чтобы уйти на покой. Мне лично кажется, что это просто убило бы его.

Склонив голову набок, Бекки одарила Дину своей знаменитой таинственной улыбкой.

– В общем, у нас с ним негласное соглашение. Урия мирится с моими причудами,

а я не замечаю его хворостей. Меня еще бабушка учила: «Сначала слуги ухаживают за нами, а потом мы за ними». Да. Это святое. Возьмите хоть Урию. Разве я не обязана ему этой малостью за почти полвека беззаветной службы?

Дина молча кивнула.

– Ну да ладно, оставим это. Чаю или кофе?

– Кофе, пожалуйста.

– С молоком?

– Я пью только черный, – покачала головой Дина.

– Я тоже, – одобрительно кивнула Бекки и, протянув Дине чашку, сделала крохотный глоток крепчайшего французского кофе.

Дамы попивали послеобеденный кофе в полумраке гостиной, напоминавшей скорее таинственный кокон, сотканный Ренцо Можардиано, великим, всемирно известным специалистом по интерьерам.

Комната, которую Бекки называла своим «кабинетом», походила на раскрытую шкатулку для драгоценностей времен Возрождения, чему немало способствовали расписные стены и сводчатый потолок.

Все поверхности здесь были выполнены «под старину». Черное дерево. Тюльпанное дерево. Порфир. Агат. Искусственный мрамор. Золото.

Но весь этот мерцающий, поразительно насыщенный фон служил только тому, чтобы привлечь внимание, но постепенно, не сразу, к шестнадцати превосходным миниатюрам Гойи: развешанные по всему периметру «кабинета», они напоминали драгоценные камни в ожерелье.

Как ни сдерживалась Дина, но ее глаза невольно скользили по всему этому великолепию, казалось, каким-то чудесным образом перенесенному сюда, в сердце Манхэттена, из самого роскошного французского замка.

Впитывая пьянящую атмосферу комнаты, Дина вдруг с тоской поймала себя на мысли, что по сравнению с этим дворцом ее собственный дом, которым она привыкла так гордиться, выглядит всего лишь обиталищем нуворишей.

Ну и что из этого следует? Да ясно что! Давно пора обновить обстановку, и пусть этим займется настоящий мастер своего дела! То есть Ренцо Как Там Его? Уходя, надо будет непременно попросить Бекки познакомить ее с ним.

«В конце концов, – подумала Дина, – разве не таков мой всегдашний девиз: „Если сомневаешься, меняй обстановку“».

– Ну ладно. – Бекки поставила чашку на стол.

– Что-что? – встрепенулась Дина. – О, извините, ради Бога, я задумалась о другом...

Хозяйка остановила ее величественным жестом.

– Пустое. Не за что извиняться. Я всего лишь хотела сказать, что у меня для вас небольшой сюрприз.

– Правда? – Все мысли о переделке дома разом вылетели у Дины из головы.

– Видите ли, я ведь не случайно пригласила вас именно сегодня. Была у меня, – Бекки улыбнулась, – некая особая причина. Думаю, она покажется вам не вполне обычной или, во всяком случае, занимательной...

– Я вся внимание! – У Дины даже дыхание перехватило, она сидела как на иголках.

Бекки погрозила ей пальцем: