Чертовски знаменита
Шрифт:
Пока Катерин пила марочное шампанское с персиковым соком и наслаждалась теплыми лучами солнца на своих плечах, она все время чувствовала, что Жан-Клод не сводит с нее взгляда, но он снова надел зеркальные очки, так что было невозможно разобрать, что за ними.
– И чем вы занимаетесь?
– Я строю гостиницы, – ответил он. – Квентин и я только что закончили одну в Авиньоне. Жаль, что это так далеко. Мне бы очень хотелось показать ее вам.
– Ну, Авиньон не так уж далеко отсюда, – заметила Катерин, не боясь, что он сочтет ее слишком навязчивой.
– Было
Она почувствовала, как в желудке что-то сжалось от волнения. Прекрати, сказала она себе, отпивая глоток шампанского и отводя от него взгляд. Прекрати немедленно, идиотка. Он, верно, связан с кем-то, возможно, с Элеонор.
Она спросила, где он остановился.
– У Стэна и Бетти. Мы тут уже целую неделю.
– О, как мило, – сказала она. Вот оно что. Этот золотой бог не иначе как последняя игрушка Квентина. Могла бы раньше догадаться.
– Да нет, вы неправильно подумали! – Жан-Клод улыбнулся. Он заметил искорку понимания в глазах Катерин. – Я дружу с Квентином с детства. Он вроде отца для меня. Мы оба уже несколько лет не отдыхали, так что, когда Бетти пригласила нас, мы просто подпрыгнули от радости.
– Бетти умеет заставить людей прыгать, – заметила Катерин.
– Она сильная женщина. – Он посмотрел туда, где стояла Бетти, рассказывающая какую-то похабную историю. – Сильная и красивая одновременно, – добавил он, – но далеко не такая прекрасная, как вы.
Катерин почувствовала, что лицо заливает румянец.
– Спасибо… – пробормотала она. – Ведь это вы прислали мне записку на церемонии присуждения наград?
– Виноват, – признался он. – Я не слишком люблю переписку, но я впервые увидел вас по телевизору, потом там во плоти, и я подумал: земля не создавала ничего более прекрасного.
– Вы к тому же поклонник Шекспира? – Она не могла оторвать от него глаз.
– Вордсворта. Просто не мог сдержаться. Надеюсь, вы не возражаете?
– Разумеется, нет.
Он снял очки и посмотрел на нее.
– Поверить не могу, что вы настоящая.
– Актрисам не полагается быть настоящими. По мнению некоторых людей, они просто выставочные экземпляры, вроде фазанов, чтобы на них глазеть. – Она оглянулась на гостей, некоторые из них исподтишка поглядывали на Катерин.
– Вы созданы для того, чтобы на вас глазеть. – Ей казалось, его слова ласкают ее.
– Не знаю, что на это и ответить. – Она ощущала необыкновенную легкость и счастье. – Не могу найти слов.
– Имея такие глаза, зачем говорить? – прошептал он, неотразимо улыбаясь ей. Катерин казалось, что ее окутывает тепло и какое-то предвкушение, о существовании которого она давно забыла. Какое лицо, какое тело, какая улыбка! Как может быть человек таким красивым и одновременно таким интересным, душевным и милым?
Жан-Клод наклонился к ней, собираясь что-то сказать, когда Бетти громко хлопнула в ладоши и возвестила:
– Ладно, слушайте все, ленч подан. Старая испытанная техасская жратва. Хотдоги, черные бобы и мое любимое, жареные цыплята, которых специально самолетом доставили
– В этом petite maison [16] с расходами не считаются. – Почуяв запах пищи, Квентин проснулся и поправлял свою панаму, чтобы она сидела на нем под нужным углом.
– Вам что-нибудь принести, Катерин? – спросил Жан-Клод.
– Пожалуйста, зовите меня Китти. Вы очень любезны, Жан-Клод, но я пообещала пообедать с сыном.
– Ну что же, возможно, мы все сможем сесть вместе. Вы думаете, он не станет возражать?
Катерин посмотрела на бассейн, где Томми барахтался с двумя девицами в бикини, и усмехнулась.
16
Домик (фр.).
– Думаю, он совершенно не будет возражать. Жан-Клод взял ее под руку, приблизив к ней лицо, и, сияя все той же таинственной улыбкой, повел ее к буфету. Катерин почувствовала, что краснеет.
Ленч оказался таким вкусным, что Катерин ела и пила вдвое больше, чем обычно. После ленча дети пошли играть в дом, а взрослые собрались вокруг бассейна. Катерин лежала в шезлонге, едва не засыпая и прислушиваясь к гулу голосов. Некоторые гости уже ушли. День на Ривьере выдался жарким и душным. Она слышала непрерывное жужжание пчел в лаванде и стрекотание цикад, такое громкое, что впору оглохнуть.
– Жан-Клод, дружок, почему бы тебе не спеть нам? – Это подошла пышущая энергией Бетти.
– Ох, нет, спасибо, cherie. Очень мило с твоей стороны, но мои песни в далеком прошлом.
Неожиданно Жан-Клод показался ей немного уязвимым. Катерин заинтересовалась. Спеть? Сыграть на гитаре? Он что, какая-нибудь знаменитость во Франции? Кроме того, что он владелец гостиниц? По всей вероятности, потому что гости-французы смотрели на него с большим энтузиазмом.
Она сняла солнцезащитные очки и устремила на него свои знаменитые глаза.
– Мне бы так хотелось услышать, как вы поете, Жан-Клод.
– Да, да! Давай, Жан-Клод. Послушаем. Квентин говорит, что ты был одним из лучших в «Олимпии». – Бетти подала знак своему дворецкому в униформе. – Давай, соглашайся, милый. Альфонс, иди сюда. Принеси-ка гитару моего сына для месье Вальмера, s'il vous plaеt. [17]
Жан-Клод пожал плечами, а Квентин тем временем вытащил стул на середину лужайки и заставил его сесть. Все в нетерпеливом ожидании сгрудились вокруг, и, когда принесли гитару, Жан-Клод неохотно начал. Сначала он спел старинную французскую народную песню про кролика и лису, причем на разные голоса. Высоким, почти сопрано, за кролика и глубоким тенором за лису.
17
Пожалуйста (фр.).